Судьбоносное решение Льва Королёва остаться с их проектом, принятое в августе 2120-го, сделало Льва изгоем среди тех, с кем он десятилетиями служил, работал и дружил семьями. В российских и китайских СМИ на него обрушились тонны грязи. Из-за публичного остракизма на родине с ним перестала общаться даже родная дочь. Жена — устраивала скандалы едва ли не каждый день, призывая одуматься. Саша, проводившая за работой вместе с шефом дни и ночи напролёт, своими глазами видела, как сильно переживает из-за происходящего Королёв, как разрывается между искренней любовью к родине и чувством долга перед нынешним коллективом. Всё это, без сомнений, пагубно отражалось на его душевном и физическом состоянии.
И всё же Саша не верила, что этот невероятно здоровый и сильный для своих лет мужчина, прошедший специальную подготовку и переживший сотни космических полётов, мог так просто и внезапно скончаться от отрыва тромба прямо на рабочем месте. Тщательное расследование не выявило никаких доказательств, которые бы опровергали естественную причину смерти. Вдова Льва настойчиво просила руководство «Терра Новы» не муссировать никакие теории заговора вокруг его смерти, и позволить ей спокойно проститься с мужем. Дети Королёва также не желали шумихи. Несмотря на это, Тёрнер была убеждена — смерть Королёва не была случайностью.
Скорее всего, это была даже не месть за то, что соотечественники Льва считали предательством. Это был хладнокровный расчётливый ход, призванный убрать с доски один из ценнейших умов «Терра Новы», которая, из-за своих успехов, начала восприниматься в «Синьцзы» как реальный конкурент.
— Ничего. Вот увидишь, он обязательно полетит, Лев, — обратилась Саша шепотом к своему покойному руководителю, с которым за 3,5 года совместной работы успела сильно сблизиться.
В том, что говорил об их проекте в своём проплаченном «Орионом» интервью престарелый идиот из NASA, не было ни слова правды. Стараниями Купера, Королёва, самой Тёрнер и сотен других членов команды, работающих над проектом, за эти 5,5 лет они совершили громадный скачок во всех ключевых направлениях. В результате неутомимой работы — самой напряженной и изматывающей в Сашиной жизни, напоминающей нескончаемый марафон — их команда наработала ряд инновационных, креативных рационализаторских решений, которые позволили им наверстать изначальное отставание от конкурентов, а местами и опередить их, что изначально казалось невозможным.
Саша летела сейчас на станцию «Gateway» не только (и, если быть честной — не столько), чтобы позаботиться об останках своего кузена. Её основной задачей, конечно же, было в очередной раз проинспектировать строительство их «малыша». И пусть недоброжелатели сколько угодно называют его «космическим пони», «карликом» и «гномом», сравнивая с аналогами по габаритам и вместительности, их критика была несостоятельна перед лицом двух неоспоримых фактов. Во-первых, корабль был готов на 92,5 %, то есть — в большей степени, чем два других звездолёта. Во-вторых — двигатель «Infinity-II», сконструированный по образу и подобию своего предшественника, позволял «Пегасу» развить скорость более 40 % скорости света. Пока ещё учёные не пришли к единогласному выводу, действительно ли кораблю стоит развивать такую скорость, имея на борту людей, или 30–35 % от скорости света выглядят более безопасно. Но если скорость порядка 40 % будет признана возможной, то расчётно «Пегас» мог преодолеть расстояние до Земли-2 заметно быстрее кораблей «Эра» и «Прорыв», которые строились конкурентами, даже в случае одновременного старта. Несмотря на размах и пафос альтернативных проектов, «космический пони» имел все шансы достичь цели первым.
К сожалению, в одном недоброжелатели всё же были правы — в том, что их проект столкнулся с катастрофическим дефицитом топлива. Как бы тщательно они ни старались скрывать истинное положение вещей и строить хорошую мину при плохой игре, суровая правда состояла в том, что им удалось накопить за 5,5 лет лишь 17,4 грамма антиводорода, чего, даже по самым оптимистическим оценкам, могло оказаться недостаточно для межзвёздного путешествия длиной в двенадцать световых лет. Пополнить же запас антивещества в краткосрочной перспективе не представлялось возможным. Четыре из семи существующих к концу 2125 года производителей, в силу политических причин, обслуживали исключительно конкурентов, а ещё два — продавали энергоносители на аукционах, победить на которых «Терра Нове» никогда не удавалось из-за агрессивной тактики «Star Bridge». Токийский линейный коллайдер (ТLC) — единственный готовый продавать свою антиматерию всем, кто разместит заявки, по фиксированной цене без дискриминации — был способен снабжать их не более чем 1,5 грамм топлива в год. С такими темпами «Пегас» не сможет вылететь раньше, чем через 6–7 лет, то есть — со значительным отставанием от конкурентов, при котором прибудет к цели существенно позже (при условии, конечно, что прибудет вообще). Определённые надежды возлагались на скорый запуск новых коллайдеров — в корейском Танчхоне и, само собой, в бразильском штате Рораймана. Но сроки постройки последнего из них постоянно откладывались из-за общественных протестов и обсуждений, специально подогреваемых из-за границы, чтобы не допустить появления у Бразилии собственной антиматерии. Что до корейского чеболя «Juco», которому, напополам с правительством этой страны, принадлежал объект в Танчхоне — весьма вероятно, он также станет продавать продукцию на аукционах, победителем на которых будут выходить «Star Bridge» или «Синьцзы».