— Я готов. Включайте, — собравшись, велел начальник.
Строгое лицо женщины, сидящей, вероятно, в своём кабинете в Пекине, появилось на дисплее.
— Докладывайте, товарищ, — велела она.
— Товарищ генеральный директор Ван, научно-исследовательские работы идут в полном соответствии с графиком и полученными указаниями. Прямо сейчас мы находимся в отсеке, откуда ведётся наблюдение за результатами испытаний 232-Ч-19.
В кодировке был зашифрован смысл испытания. Номер «232» отсылал к виду ксенобиоты, которая исследовалась, а цифра «19» обозначала порядковый номер эксперимента. Воистину пугающий смысл последняя цифра обретала в сочетании с предшествующей ей буквой «Ч». Персонал лаборатории старался не говорить о том, что она значит. Однако забыть об этом кто-либо из них вряд ли сможет до конца жизни.
— Я читала доклад о результатах испытаний, — сдержанно сказала Сяомин, не комментируя доклад.
— Мне было крайне жаль докладывать о столь скромных успехах, товарищ генеральный директор. Однако всех усилий нашей исследовательской команды, которая работает на пределе своих возможностей, оказалось недостаточно, чтобы решить поставленные задачи. Как учёный с 35-летним стажем, и член-корреспондент Китайской академии наук, я позволю себе сказать, что иногда научный прорыв в определённой сфере просто невозможен до достижения определённого уровня развития в целом ряде смежных направлений науки и техники. Похоже, что необходимого уровня пока ещё не достигла даже наша выдающаяся наука.
«Не говоря уже о западной науке, отставшей от нас в биотехнологической сфере на доброе десятилетие» — подумала Сяомин, вспомнив секретные доклады китайской и союзных разведок о весьма скромных успехах исследований, проводимых конкурентами.
Чтобы начальник объекта перестал в страхе дрожать перед ней, она смягчила тон и произнесла:
— Вы правильно делаете, что прямо говорите это мне, товарищ. К вашей исследовательской команде у меня нет никаких замечаний. Вы работаете не покладая рук, подвергая себя рискам и лишениям, за что прогрессивное человечество всегда будет вам благодарно, хоть ваш труд и останется навсегда тайной.
— Спасибо огромное за такие вдохновляющие слова, товарищ Ван.
— Но теперь я хочу услышать ваш более подробный доклад о результатах испытаний.
— Как скажете. Я неслучайно веду передачу именно из этого отсека. Ксенобиологический организм с кодовым обозначением «232», паразит грибкового типа — самый любопытный из тех, которые нам удалось воссоздать в лабораторных условиях. Разрушительное воздействие, которое он оказывает на организм хозяев — чрезвычайно велико. Среди персонала лаборатории он даже получил неофициальное наименование.
— Какое же? — полюбопытствовала генеральный директор.
Переглянувшись с подчинённым, начальник станции признался:
— Люди называют его «Скверна».
Его голос прозвучал слегка смущенно, словно ему было неудобно из-за такого ребячества своих подчинённых. Однако сквозь смущение прорывалось и нечто вроде суеверного страха, весьма необычного для микробиолога со стажем работы в несколько десятилетий. Это не укрылось от Сяомин.
— Верно ли я понимаю, что отсутствуют какие-либо успехи в лечении вызываемой им болезни?
— Больше пятидесяти человекообразных приматов и вот уже восемнадцать объектов, предоставленных нам товарищами из института «Женьли», были подвергнуты заражению объектом 232. Все пятьдесят приматов погибли в срок от пяти до десяти дней. Восемнадцать… других объектов, несмотря на самые агрессивные инновационные меры лечения, погибли в срок от семи до восемнадцати дней. Сейчас в камере испытаний находится объект № 19, на котором тестируется выживаемость в случае отсутствия медицинского вмешательства. Поскольку болезнь, вызываемая объектом 232, без обезболивания протекает чрезвычайно мучительно, на эту роль был выбран объект, ранее вовлеченный в террористическую деятельность и убийство военнослужащего.
Генеральный директор кивнула, одобряя такой подход. Официальная доктрина гласила, что организмы, созданные путём клонирования, не имеют гражданских прав. Они не могли требовать защиты своих прав, но не могли быть и осуждены — так, словно речь шла о животных или предметах. Однако эти существа были способны мыслить, в отличие от подопытных приматов, и Сяомин казалось справедливым, что чрезвычайные мучения, необходимые в интересах науки и прогресса, будут причинены именно тому объекту, который сознательно стал на путь террора и насилия, чем и предопределил свою судьбу. Справедливость должна присутствовать всегда и во всём, если это возможно.