— Ходят слухи, что звездолёт «Прорыв» вообще не будет управляться искином. Может быть, ваши коллеги из проекта «Синьцзы» пришли к иным выводам по этому вопросу, нежели вы?
Даже раньше, чем Саманта закончила вопрос, «Афина» предупредила Сашу всплывающей подсказкой в дополненной реальности, что к ответу на него стоит подойти осторожно.
Новая коммуникационная политика «Терра Новы» предписывала избегать публичной критики конкурентов. Это стало одним из немногих реальных плодов миротворческих усилий ООН. Неписаное «джентльменское соглашение» не запрещало «мочить» конкурентов через подконтрольные СМИ, вбрасывать в отношении них компромат в информационное пространство и использовать любые другие подлые приёмчики и из богатого арсенала «чёрного пиара». Но в официальных выступлениях представителей компаний было принято выражаться сдержанно.
— Наши коллеги из проекта «Синьцзы» не очень склонны делать информацию о своём корабле достоянием общественности. Поэтому я не готова комментировать этот вопрос. Скажу лишь, что мы полагаемся на «Афину», и весьма благодарны ей за то, что нам не придётся состариться за время перелёта. Кстати, вот мы и подошли к довольно интересной теме. Готова продвигаться в отсек криосна?
— С радостью. Пошли!
Следующий отсек был одним из самых впечатляющих на корабле. Уж точно — самым большим. Практически все видимые поверхности представляли собой многоярусные штабеля из продолговатых закрывающихся ячеек, каждая из которых была предназначена для компактного размещения одного члена экспедиции, погруженного в состояние криосна. Саша поморщилась при мысли о тех перестановках, которые предстоит здесь совершить в связи с последними решениями правления.
— Вау! — протянула Саманта, с интересом озираясь в отсеке (её голос вызвал сильное эхо), а затем — слегка поёжилась. — Но, если честно, у меня от этого места мурашки по коже.
Она не стала говорить этого, но отсек криосна очень сильно напоминал морг. Это сходство замечали многие, но на эту тему как-то не принято было шутить. Главным образом — потому, что он имел весьма большие шансы на самом деле сделаться моргом, если хотя бы что-то пойдёт не так во время полёта.
Зная, что тема криосна традиционно сильно интересует поклонников проекта, Саша решила провести краткую лекцию.
— Человечество давно овладело технологиями, позволяющими заморозить человеческое тело (либо отдельные его части) до температуры -196 градусов по Цельсию, при которой прекращаются любые физиологические процессы. Криоконсервация активно использовалась в трансплантологии для хранения донорских органов. Применялась она и в отношении целых тел состоятельных людей, завещавших своим останкам такую экстравагантную участь в надежде, что однажды человечество изобретёт способ вернуть их к жизни. А вот использование этого метода в отношении живых людей долгое время оставалось нерешенной наукой задачей. Проблема в том, что замораживание живых организмов до такой температуры вызывало необратимые последствия — образование внутриклеточного льда и обезвоживание — приводящие к их гибели. При этом ни один из известных криопротекторов — веществ, способных защитить клетки от разрушающего воздействия сверхнизких температур — не был достаточно эффективным и безопасным для применения на млекопитающих и других хордовых животных.
Убедившись, что Саманта с интересом слушает и не делает ей знак переходить ближе к делу, Саша продолжила:
— Ключом к прорыву в этой области стало синтезирование безопасного для организма человека криопротектора Миюки-Оно, впервые успешно протестированного в Киото в 2093 году. Вещество получило своё название в честь двух создательниц, одна из которых вызвалась добровольно провести в состоянии криосна один месяц под наблюдением коллеги. Эксперимент, ранее оказавшийся успешным на приматах, сработал и на человеке — Ёсико Миюки удалось вывести из состояния анабиоза и освободить организм от криопротектора, сохранив сознание и основные функции организма.
Саша сохранила самообладание, ничем не выдав, что эта тема всегда навевает на неё тяжкие раздумья. Криопротектор Миюки-Оно был изобретён как раз в год смерти её матери. Если бы это произошло хотя бы чуть-чуть раньше — может быть, маму успели бы погрузить в криосон до того, как прионы окончательно уничтожат её мозг. Саша понимала, что эта мысль была глупа. У них никогда не хватило бы на это денег. А даже если бы это удалось сделать — мама находилась бы в криосне до сих пор. Ведь лекарств от FFI так и не изобретено, и активные исследования в этом отношении не ведутся. И всё же мысль «а если бы» то и дело подкрадывалась к Саше каждый раз, когда она подходила к камере криосна.