— Какую игру? — Мой взгляд не отрывается от дороги, но уши навострились.
— Игра, в которой люди выходят из своих машин, чтобы накричать на тебя.
— Это ужасная идея по многим причинам. Во-первых, это небезопасно. Во-вторых, у меня могут быть гребаные неприятности.
— Почему? Ты ничего не делаешь, просто ведешь свой собственный автомобиль. — Он поворачивается ко мне лицом, тупой качок, активно заинтересованный своей собственной глупой идеей. — Мы могли бы придумать правила.
— Это только усугубит ситуацию.
— Почему?
— Потому что. Это просто происходит. — Как он этого не понимает? — Кроме того, какие правила ты мог бы придумать для такой глупости, как люди, выходящие из своих машин?
— Чувак, веселые. Например, получить одно очко, если выйдет парень, и пять, если это будет девушка.
Ну… это действительно звучит довольно забавно.
Все же.
— Нет.
— О! Ты получаешь десять очков, если девушка уродина, двадцать, если она горячая, и ты бы ее трахнул.
— Да, теперь это звучит как домогательство.
— На самом деле ты не собираешься их трахать — ты просто зарабатываешь очки.
Он состоит в братстве гнусных засранцев, а я об этом не знаю? Кто придумывает такое дерьмо? Присваивать девушке баллы за то, что она некрасивая, чертовски подло. Мне, возможно, наплевать на свидания, но я знаю достаточно, чтобы не быть придурком из-за внешности.
Кто я такой, черт возьми, чтобы судить? Я сам далеко не модель для обложки. Я вырос на скотоводческом ранчо в гребаной глуши, редко носил одежду, которая мне подходила, всегда был грязным и нуждался в подтяжках, но так и не получил их.
— Все еще нет.
— Почему?
— Тайсон, я в этом не участвую.
— Почему? — снова повторяет он. — Они все равно выходят из своих машин — мы просто оценим. Пять очков, если они будут кричать на нас, три, если просто постучат в окно. Одно очко, если они выйдут из машины, но струсят.
Похоже, он серьезно об этом подумал. Ценность очков имеет реальный смысл, несмотря на то, что я ни за что на свете не стал бы играть в подобную игру.
— Подумай об этом, чувак. Это отличная идея.
— Это ужасная идея.
Он продолжает, увлекаясь этой темой:
— Пятнадцать очков, если человек узнает нас. Двадцать, если это девушка, и она начнет флиртовать.
— Тайсон. Остановись.
— Я просто говорю, что мы могли бы повеселиться, чувак.
Я смеюсь себе под нос и качаю головой в ответ на его бессвязную болтовню.
— Чувак. Я только что придумал отличную идею.
— Угомонись.
— Я не могу. Чувак, не могу.
Он только что назвал меня чуваком четыре раза — не рекорд для него, но близко. Тайсон родом с западного побережья Калифорнии, и, судя по загару, длинным светлым волосам и жаргону, он провел много времени, занимаясь серфингом и на воде, прежде чем вернуться в тренировочный лагерь.
Его чрезмерно опекающие родители хотели, чтобы он ходил в местный колледж, был у них под каблуком, занимался семейным бизнесом, а не играл в футбол.
Мы противоположности, он и я.
По какой-то причине этот парень не оставлял меня в покое, когда его завербовали, и с тех пор стал моим закадычным другом. Он не всегда пользуется здравым смыслом, который даровал ему Бог, но Тайсон верный ублюдок. Сожалею о том дне, когда кто-то попытался насолить мне.
Чувак прикрывает мою спину.
Блядь. Я только что сказал «чувак».
— Можешь просто оставить это?
Он хмыкает.
— Ладно. — Делает паузу. — Но что, если я на всякий случай запишу все это на бумагу?
— Делай, что хочешь, мне все равно.
ГЛАВА 4
ВСЕ ЕЩЕ ТРЕТЬЯ ПЯТНИЦА
Джексон
— Три-Джей[3], расскажи нам о своей маленькой сердитой подружке.
— О ком?
Я притворяюсь, что понятия не имею, о ком говорит МакМиллан, хотя чертовски хорошо знаю, что он имеет в виду ту цыпочку на обочине дороги, ту, чью еду я съел на прошлой неделе и за которой остановился сегодня вечером.
Тайсон, должно быть, все разболтал. Поскольку мы живем с несколькими парнями из команды, это, должно быть, случилось дома, когда я отсиживался в своей комнате.
Потрясающе.
— О твоей подружке. — Почему он так это говорит? Это звучит жутко.
— Она не моя подружка. — Снимаю со стойки два двадцатикилограммовых груза и начинаю делать приседания. — Я даже не знаю ее имени.
— О ком мы говорим? — Кто-то еще вмешивается справа от меня. Эти парни — баламуты, подпитываемые сплетнями и накачивающиеся углеводами в ночь перед игрой.