Ноги ушли выше колен, но шаман знал, что не утонет. Здесь у кромки мертвого леса топей нет, только твердые корни и тина.
Из-под воды на него блеснули два глаза-фонарика и резко ушли в сторону, будто их хозяин, испугавшись, спрятался в тени. Желтые, с белым отливом, они походили на золотые монеты.
– Водяной? Ты? – тихо спросил Мар. – Я не обижу.
Глаза появились вновь и сузились, словно от широкой улыбки или оскала. Из воды показалась тонкая детская ручка в чешуе. Поиграв перепончатыми пальчиками и протанцевав несколько кругов над поверхностью болота, она вновь спряталась в глубине.
Мар улыбнулся и хотел снова заговорить, как увидел над головой нечто бело-голубое. Резко подняв глаза, он уставился на искусственную комету, со свистом несущуюся к земле. Огненный столб разгорался все ярче, пока двигатели спускаемого аппарата ни остановили движение, и пирамида ни зависла чуть ниже слоя облаков.
– Колонисты? – пронеслось в голове кама.
– Да, – ответил некто из пучины.
Взрывы и визг затмили пространство и заставили Мара кинуться за ближайший куст. Воды стало меньше, а кое-где проглядывали опушки, плодородной почвы с ковром из земляники и папоротника.
Запах гари ударил в нос. Парень закашлялся.
– Что, черт подери, творится? – захрипел он и выглянул из-за укрытия.
Справа ближе к палаточным пирамидам, установленным на импровизированных мостках, разыгралась нешуточная битва.
С десяток солдат в доспехах из белого блестящего полимера, со светящимися жезлами в руках кромсали чернокожих водяных. Лазеры или нечто подобное, словно масло, резали плоть обитателей Сы, заставляли их захлебываться собственной кровью.
Крошечная водяница, ростом не выше шестилетнего человеческого ребенка, зарычала рядом с Маром, выскочила из их общего укрытия и побежала к собратьям. Глазки-фонарики сверкнули яростью, непониманием и резко потухли, когда один из лучей прожег в шее малютки огромную дыру.
– Война за территории? – выдохнул Мар и попытался сглотнуть ком в горле.
– Опять прав, – шепнул детский голосок.
Своды пещеры заиграли огненными всполохами масляных ламп. Тьма постепенно разошлась, уступая место свету, и шаман увидел, как на нижнем ярусе грота стоят сотни водяных. Старые и обессиленные привалились к камням, молодые и горячие размахивают руками или яростно рычат друг на друга.
– Сдадимся! – кричит высокий красавец, похожий на черную игуану. – Нам обещали землю и свободу!
Ему поддакивает часть водяных.
Второй корчится в бешенстве, бьет оппонента по лицу.
– Не будет ничего. Разве вы, глупцы, не понимаете – это ловушка!
Картинка мерцает, и лампы неожиданно гаснут.
– Накануне истребления? – спросил Мар у пустоты, и она отозвалась поникшим:
– Да.
Рука водяного безвольно упала на холодный пол и Мар, наконец, очнулся. Теперь-то он понял, кто перед ним, и что произошло тогда, при прибытии на Сы людских отрядов.
Истребление, бездушное и жестокое, пришло на смену болотам и гармонии. Из Сы сделали новый мир, удобный и пригодный для жизни людей, и мертвый для водяных. Вместе с цивилизацией колонисты привели подругу-смерть и уничтожили первобытную красоту, в которой обитали сотни, а то и тысячи родных для планеты существ.
– Я был из тех, кто желал свободы и не хотел войны. Поэтому моя душа, как и их, осталась чиста, – водяной указал на помост с колбами. – Остальные же превратились в демонов, – добавил он с горечью.
Мархи кивнул.
– Демонам помогли: наделили силой, и они завладели телами людей?
На этот раз кивнул водяной.
– Да. Была сделка: водяные с черными душами получают благословение от богов и возрождают цивилизацию, но за это верою и правдою до конца времен служат Восточным тэнгри.
– Резонный обмен. Согласен?
Пальцы Мархи нашли на поясе флягу, и он протянул живительную влагу разумному ящеру Сы.
– Спасибо, кам. Но мы ведь оба знаем, что это не поможет. Исцелить разбитое триединство нельзя, когда одна из душ затерялась в безвременье. Пустое.
– А как же вы сможете жить в Срединном мире? Без сунесу? Тела?
Водяной медленно встал, облокотившись слабыми чреслами о колбу товарища. В его рыбьих глазах застыла тоска и обреченность.
– Мы – заложники демонов: уроды, которых заставляют жить, загружая в искусственные тела. А мы хотим только одного – покоя.
«Покоя» прозвучало совсем не так, как остальные слова. Сквозь личину взрослой особи на миг проявилось юное личико желтоглазой девочки, и низкий голос превратился в детский фальцет.
– Как вас успокоить? – спросил шаман у духа, заранее зная ответ.