Демоны остановились. Позабыв, как секундой назад с остервенением сопротивлялись нападкам зверюги, они, как один, повалились на колени. Знак уважения или приказ, что-то заставило их подчиниться. Ие-кыла поднял взгляд с фигурок и резко отпрянул назад.
Два огненно-рыжих пса летели на него, оскалив зубастые пасти. Меж рядов костных лезвий валил пар, на мордах красовались следы минувших битв.
Медведь раздраженно мотнул головой: сдаваться демоническим волкодавам он не собирался. Не здесь и не этим прихвостням Восточных тэнгри.
Псы приземлились у ног хранителя, присели для нового прыжка. Медведь не двинулся. Хозяин вновь свистнул, стоя далеко позади. И четырехлапые демоны стрелой взметнулись на грудь добычи.
Пришла очередь белому властителю показать свою прыть, чем он незамедлительно занялся. Едва задние лапы собак оторвались от пола, как медведь разинул пасть и поймал за шею одного из нападавших в безжалостные тиски. Гигантской левой лапой он зацепил бочину другого и с силой метнул в стену. Раздался скрежет. Тело пса, отправленного в полет, расплющило до костей на том же месте, где ранее пострадал бойкий водяной.
Рыжая псина, пойманная за глотку, пискнула, закатила глаза и издохла вслед за братом-близнецом. В ее боли не было сожаления, последние секунды окрасились пустотой. Раболепная тварь не имела ами, отчего смерть ее не оставила даже пепла горести ни в одной сотканной богами душе.
На светлый круг под самый фонарь ступила, наконец, нога в высоком черном сапоге. Красная чалма выплыла следом из тьмы и затряслась от мерзкого хихиканья владельца.
Хозяин клыкастой пары поправил полы бархатного халата, вышитого по краям золотой нитью. Поднял голову, чтобы его могли рассмотреть противники и рабы. Ибо скрываться теперь он считал дурным тоном.
– Ай да встреча! Солнца тебе, внук нагваля.
Внук не ответил.
У медведя, который проснулся вместо мальчишки, неожиданно защипало в глазах, и он заморгал что есть мочи. Присев на задние лапы, ие-кыла оглядел человека. Вопросительно рыкнул. Мархи спал, поэтому спросить его помощника Асая, кто из богов прибыл, дух не мог.
Приходилось домысливать самому.
Внешности бог был заурядной: средних лет, высокий и худощавый, он выглядел уверенным в себе, даже безмятежным.
Тонкие брови, острый нос и узкие нити губ создавали удивительную геометрию лица. Ничего, абсолютно ничего выразительного и запоминающегося. Только глаза, чистый оникс, блестели насмешкой и превосходством:
– Подойти ближе, старый хранитель-баавгай?
Медведь вновь зарычал. Бесстрашие человека в красном тюрбане его разозлило. Неужто он, повидавший тысячи смертей властитель, стал настолько немощен и смешон?
– Отец, это мой товарищ с Сургуля. Не убивай, – прозвучал мелодичный девичий голосок позади мужчины и отвлек ие-кыла от яростных мыслей.
В светлое пятно вышла невысокая девушка в шляпе из ковбойского вестерна и добавила уже резче:
– Я успокою его.
Бледнокожий приобнял напарницу за плечи, нежно погладил, кивнул. То ли гордость, то ли самодовольство промелькнуло на его маскоподобном лице. Отпустив девушку, он нырнул в тень.
– Мархи, дружок, прекращай буянить, – медово промурчала незнакомка и медленно, почти не касаясь пыльного бетона мягкими сапожками из замши, приблизилась к застывшему хранителю. – П-помнишь меня? – продолжила девушка, как только расстояние между ней и медведем сократилось до нескольких шагов.
Алая маска на ее личике пошла складками от прячущейся под ней улыбки.
– Помнишь рыжую соплю с Ольхона, а?
Зверь не ответил. Человеческую речь в минуты горячки он понимал с трудом. Только чувства кама прорывались сквозь стену, отгородившую мысли двух существ, слитых воедино.
Внутри было больно. Там, где пряталась душа Мара, что-то надрывно кричало и звало, молило о помощи, но дух не давал двинуться с места. Он был главным сейчас.
Девушка подняла ножку и осторожно опустила носок совсем рядом с грозной тушей.
– Мар, ты мне нужен, – шепнула она и бесстрашно подняла ладонь к груди ие-кыла.
Животное будто ударили током: как он позволил человеку подойти? Кто он на самом деле: смиренный олень, которого ведут жертвой в лес, или хозяин этого леса?
Карие глаза налились кровью и, не дожидаясь пока поднятая рука ляжет на его шерсть, зверь молниеносно схватил хрупкое плечо и предплечье девушки в острые тиски.