– Что это за тип в коричневом костюме, с которым ты беседовал? – спросила она.
– Это некий Брайен Белл из Управления природных ресурсов, – ответил я, передавая ей программу. – Его специально приставили к нам, чтобы он все организовал. Все, понимаешь?
– По-моему, это как раз то, чего ты мечтал избежать, – сказала Джеки.
– Вот именно, – угрюмо подтвердил я.
Она пролистала план и удивленно вскинула брови:
– Они что же, думают – мы приехали сюда на десять лет?
В эту минуту вернулся Брайен, и я представил его Джеки.
– Очень приятно, – рассеянно произнес он. – Так вот, ваш багаж на берегу, с таможней я все уладил. Мы погрузим вещи на машину и доставим их прямо в гостиницу. Первая пресс-конференция назначена на одиннадцать часов, вторая – на четырнадцать тридцать. Вечером предстоит интервью по телевидению, но об этом пока рано думать. Если вы готовы, можно приступать.
Подгоняемые Брайеном, мы в полном смятении сбежали по трапу и на несколько часов попали в такой водоворот, что мне трудно припомнить что-либо подобное. В гостинице Брайен сдал нас с рук на руки представителю Отдела информации Терри Игену, человеку невысокого роста, с мясистыми щеками, веселым взглядом и приятным нравом.
– Оставляю вас на Терри, – сказал Брайен. – Увидимся после, а пока мне надо еще кое-что организовать.
Интересно, что именно? Может быть, почетный караул из десяти тысяч киви на улицах Окленда? И хотя мы только что познакомились, я не сомневался, что Брайен Белл способен и на это.
Едва он исчез за дверью, как ворвалась первая ватага журналистов. Началось нечто несусветное: нас фотографировали со всех мыслимых точек, а наши ответы, даже самые идиотские, слушали с таким благоговением, словно то были изречения великих мудрецов. Затем последовал долгожданный, но, увы, слишком короткий перерыв на ланч, после чего все началось сначала. И когда, уже под вечер, убрался последний репортер, я обратился к Терри с видом утопающего, который хватается за соломинку.
– Терри, – умоляюще прохрипел я, – вы не знаете какого-нибудь тихого, уютного уголка, где можно посидеть, выпить и хотя бы минут десять ничего не говорить?.. Какую-нибудь блаженную нирвану…
– Знаю, – не раздумывая ответил Терри, – будет сделано… Есть отличное местечко.
– Вот и хорошо, а я тем временем приму ванну, – сказала Джеки.
– Мы недолго, – заверил я ее. – Мне только привести в порядок свои истерзанные нервы. Если еще кто-нибудь спросит меня, чтó я думаю о Новой Зеландии, я начну кричать.
– Кстати, – вспомнила Джеки, – что ты ответил журналистке, которая задала тебе этот вопрос? Я не расслышала.
– Он сказал, что уголок порта, который он успел увидеть, показался ему просто прелестным, – хихикнул Терри.
– Ну зачем же так, – укоризненно сказала Джеки.
– Пусть не задает дурацких вопросов.
– Пошли, – позвал Терри, – мне тоже нужно выпить.
Следом за Терри я вышел из гостиницы, и мы зашагали по улице. Поворот, еще поворот, еще – наконец мы очутились перед какой-то коричневой дверью. Терри первым нырнул в нее, я – за ним, жаждая поскорее очутиться в приюте мира и тишины…
Если мои первые шаги по новозеландской земле были слегка неверными, то это потому, что меня слишком рано познакомили с понятием «пятичасовое пойло». Не правда ли, в этом выражении есть что-то восхитительно пасторальное, я бы даже сказал, идиллическое. Сразу представляешь себе откормленных, чисто вымытых свиней, которые жадно, торопясь утолить голод, хлебают теплое пойло, принесенное загрубевшими, но заботливыми руками славного сына земли, добродушного селянина с лучистыми глазами.
Как далека от истины эта картина!
«Пятичасовое пойло» – прямое следствие глупейших постановлений, которые ограничивают продажу спиртных напитков в Новой Зеландии. Чтобы люди не пьянствовали, бары закрываются в шесть часов вечера, сразу после окончания рабочего дня в учреждениях. Поэтому служащие, выйдя на улицу, мчатся сломя голову в ближайшую пивную и предпринимают отчаянные усилия, чтобы в кратчайший срок поглотить возможно больше пива. Из всех мер борьбы с алкоголизмом, о которых я слышал, эта – одна из самых нелепых.
В «Приюте тишины», куда меня заманил Терри, как раз шел розлив пятичасового пойла. Сцена, которую я увидел, с трудом поддается описанию. Десятки изнывающих от жажды новозеландцев сплоченными рядами осаждали стойку, все старались перекричать друг друга и быстро-быстро глотали пиво. Чтобы кружки не простаивали, пиво разливалось через длинный шланг с краном на конце. Как только на стойку опускалась пустая кружка, бармен подбегал и мгновенно наполнял ее. Дело это было совсем не простое; по-моему, на стойку попадало больше пива, чем в кружки.