Неужели, проводя Исцеление, она допустила какую-то ошибку? Мерилилль заключала договоры между государствами, посредничала в спорах – в искусстве переговоров мало кто из Башни мог превзойти ее. Но Илэйн помнила, что слышала однажды историю, из разряда шуточных, о доманийской купчихе, Господине Трюмов из Морского народа и об Айз Седай. Очень немногие осмеливались шутить об Айз Седай; за такой рассказ можно было получить по шее. Купчиха и Господин Трюмов нашли на берегу заурядный камень и принялись перепродавать его друг другу, и всякий раз – с прибытком. Мимо шла Айз Седай. Доманийка уговорила Айз Седай купить простой камешек вдвое дороже, чем заплатила сама. После этого Ата’ан Миэйр убедил Айз Седай купить тот же самый камень вдвое дороже. Всего лишь шутка, эта история ясно показывала, во что верят люди. Кто знает, может, и сестры постарше не сумели бы выторговать у Морского народа сделку повыгоднее.
Взойдя на вершину, Авиенда широким шагом подошла к краю обрыва и застыла, будто статуя, устремив взор на север. Через мгновение Илэйн сообразила, что айилка вовсе не любуется видом; Авиенда просто смотрит. Подобрав юбки, что было не слишком-то удобно с тремя ангриалами в руке, она присоединилась к подруге.
Скала отвесным обрывом в пятьдесят футов нависала над оливковыми рощами – уходил вниз иззубренный серый камень, лишь кое-где за голые уступы цеплялись чахлые кустики. Представший глазам пейзаж не внушал тревоги, но это все-таки не то же самое, что смотреть с дерева на землю. Как ни странно, глядя вниз, Илэйн ощутила легкое головокружение. Авиенду же, по-видимому, ничуть не беспокоило, что она стоит на самой кромке обрыва.
– Тебя что-то тревожит? – тихонько спросила Илэйн.
Авиенда по-прежнему смотрела вдаль.
– Я подвела тебя, – в конце концов ответила она безжизненным, опустошенным голосом. – Я не сумела должным образом сформировать переходные врата, и все видели, как я опозорила тебя. Я решила, что слуга – один из тварей Тени, и вела себя глупо, даже еще хуже. На меня Ата’ан Миэйр не обратили внимания, они смотрели на Айз Седай, будто я – собака у ноги Айз Седай, тявкающая по приказу. Я заявила, что заставлю прислужницу Тени отвечать на твои вопросы, но Фар Дарайз Май не дозволено допрашивать пленников, пока она не будет повенчана с копьем по меньшей мере лет двадцать. Да и смотреть на допрос ей разрешают лишь тогда, когда она носит копье десять лет. Я слаба и мягка, Илэйн. Я не вынесу, если снова опозорю тебя. Если я подведу тебя, я умру.
У Илэйн враз пересохло во рту. Слова подруги слишком смахивали на обещание. Крепко взяв Авиенду за руку, она оттащила ее от обрыва. Айильцы порой и вправду такие странные, как о них думают в Морском народе. Не то чтобы Илэйн полагала, будто Авиенда спрыгнет – это, конечно, вряд ли, – но решила и возможности такой не допускать. Хорошо хоть Авиенда не сопротивлялась.
Остальные, по всей видимости, были заняты либо друг другом, либо сами собой. Найнив начала разговор с Ата’ан Миэйр, обеими руками вцепившись в косу, лицо ее потемнело от сдерживаемых эмоций, а слушали ее с презрительной надменностью. Мерилилль и Сарейта по-прежнему оберегали Чашу, но Кареане пыталась без особого успеха разговорить Родню. Реанне отвечала, пусть и неуверенно, моргая и облизывая губы, Кирстиан молча дрожала, а Гарения плотно зажмурила глаза. Илэйн все равно понизила голос – то, что она хотела сказать, других нисколько не касалось.
– Авиенда, ты никого не подводила, и меньше всего меня. Что бы ты ни сделала, ты никогда не опозоришь меня. – (Авиенда недоверчиво заморгала.) – И ты слаба и мягка, как слаб и мягок камень. – Комплимента необычней она никому никогда не говорила, но вид у Авиенды и в самом деле был польщенный. – Готова поспорить, ты до полусмерти запугала Морской народ. – Еще одна престранная похвала; Авиенда улыбнулась, пусть и снисходительно. Илэйн сделала глубокий вдох. – А что до Испан… – Об этом даже думать не хотелось. – Я тоже считала, что смогу сделать все необходимое, но при одной мысли о допросе у меня взмокли ладони и в желудке все перевернулось. Мне бы прямо там худо стало. Так что нам обеим есть о чем подумать.
Авиенда сделала жест, который на языке жестов Дев Копья означал «ты напугала меня», – кое-чему она начала учить Илэйн, хотя и говорила, что это запрещено. По-видимому, здесь сыграло роль то, что они были почти сестрами. Хотя, в общем-то, это почти ничего не изменило. Кажется, Авиенда считала свои объяснения совершенно ясными.