– Дэрэк, ты ещё за ушком меня почеши!
Обязательно. И прижмусь губами, прикушу мочку уха…
– Всё равно – нет.
А ведь поддался, связь не обманешь. Потянулся, прижался, почти возбудился… и с тихим вздохом осадил себя.
– Синеглазый, серьёзное что?
– Суди сам.
Перед нами раскрывается запись из кристалла. Пожилой, судя по седоватому пушку на кончиках ушей, тихэни. Зелёные, как у меня, глаза смотрят прицельно и строго:
– Джэд, сын Аргена, король Саора. Я, Сариен, сын Арти, обращаюсь ко второму Закону Аргэха о правах родов. Понимаю всю сложность моей просьбы, но прошу тебя принять во внимание её значимость. В сложившейся ситуации мне не остаётся ничего, кроме…
– Ты теперь все прошения будешь в спальню таскать? – недовольно хмурюсь я. – Так у тебя больше пяти с половиной тысяч подданных. Сотни жалоб в месяц!
Вместо ответа Дэйкен высыпает на стол горсть точно таких же кристаллов. С тем, что у него в руках, семь штук.
– Это за неделю.
Бедный мой муж!
Сын Арти тем временем монотонно бубнит себе под нос:
– Если бы не крайняя необходимость, я не посмел бы…
– Более того, – недовольно морщится Синеглазый. – В каждой записи Сариен просит ничего не сообщать Кругу.
Хмыкаю:
– А я – это не Круг?
Меня дёргают за полурасплетённую косу:
– Ты – это ты. Всему Саору известно, что от тебя у меня секретов нет. Любой, кто подобное потребует, будет послан далеко и надолго… Дэрэк, он меня достал!
Смотрю на Джэда с пониманием. Слишком жив в памяти Эске. Но тихэни не тонхи! Откуда такой боевой настрой? И желание довести до белого каления короля Саора?
– Ты ему чем-то насолил? Лично?
– Да я его первый раз вижу – в записи. Отца знаю, Арти с Дэшем знаком. Милейшее создание, помог мне как-то. Ещё до тебя.
Я внутренне улыбаюсь. Прожитая жизнь у моего мужа делится на две части: до встречи со мной и после.
– Чего он хочет, если в двух словах?
– Его ссылка на второй закон, улаживающий ссоры, – чушь полная. Род Арти ни с кем не конфликтует. Сариен врёт мне в лицо! Но он на самом деле обеспокоен, а чем – не представляю.
Вот это заявление! С недоверием поворачиваюсь. Не шутит. Серьёзен до безобразия, до морщинки между бровей, появляющейся, сколько я помню, не более пары раз за год. Последний раз эта морщинка стоила Ориену изгнания. Заслуженного.
– Джэд, поставь запись на начало.
Он послушно возвращает назад. Я уже внимательно вслушиваюсь в слова.
– Поскольку эта проблема влечёт непоправимые последствия, я прошу тебя, король Саора, помочь моей семье. Следуя Закону Аргэха…
– Синеглазый, напомни Закон!
– Сам забыл, что ли?! – возмущается тот. – Принц бестолковый! В голове один разврат!
– Молчи уж, – ухмыляюсь я, – а заодно проверь, где твоя рука, блюститель нравственности… поздно отдёргивать! Закон излагай.
Руку с моей… хм, пятой точки он таки убирает. Естественно, положил неосознанно, по привычке. А я по той же привычке даже не почувствовал вначале. Надо же, краснеет, не отучился до сих пор! Зато хмуриться перестал.
– «Любой разумный имеет право настоять на присутствии своего Правителя, а в крайнем случае – и Правителя Саора, тогда, когда речь идёт о защите семьи. По приглашению недовольного Правитель обязан рассмотреть ситуацию изнутри, выслушать всех причастных, опросить свидетелей и…»
– Собирайся, – мотаю я головой.
– Куда?!
– В Айон. Жилище Сариена. Разбираться с ситуацией изнутри.
Джэд поднимается с такой готовностью, словно только этого и ждал.
– Дэрэк, если ты поможешь! Я даже не знаю, что я сделаю!
– Снег, – мечтательно протягиваю я. – Ты сотворишь снег. Хочу приолгу в снегу. А объяснения с Арвэ возьму на себя.
Счастье семейной жизни с парнем – что он не тратит время на сборы. Не кидается суматошно в ванную и не верещит: «Дэрэк, мне ещё причеса-аться надо!» Не роется по полчаса в гардеробе, прикладывая к себе одну тряпку за другой, терзая вопросом: «А мне это идёт? Или лучше надеть во-он ту, голубенькую?»
Впрочем, Дэйкен всегда выглядит идеально. Блестящий водопад волос нарушает разве что одна непокорная прядь, падающая на лоб, но я так к ней привык, что без этого косого иссиня-чёрного мазка облик будет уже иным. А на одежде ни складки, ни пятнышка… магия высшего порядка, и в переносном, и в буквальном смысле. И при его полном равнодушии к тому, что на нём надето, вкус у него безупречен. Потомок двадцати шести королей, чёрт возьми!