γ) Третий способ отвлечения от мира есть посрамление его в лице чад своих. Иулиан превозносится над всем, свирепо восстает против христиан и грозит подавить их своею силою, но потом неожиданно падает. Это не только утвердило веровавших, но много и неверовавших обратило к Богу истинному. На св. Макария по лжесвидетельству восстает целое селение, бьет, терзает, налагает наказание: мир восторжествовал; но потом истина открывается, посрамляет всех и всех возвращает к благоговеинству и страху Божию. Сюда относятся все вразумления падениями и нечаемою смертию сильных и великих мира. Посрамление мира здесь унижает его перед лицом своих приверженцев, обличает его бессилие и тем, с одной стороны, отвращает от него, с другой — дает смелость противостать ему.
δ) Нередко, наконец, мир сам теснит и гонит из себя как бы самим собою, именно тем, что не удовлетворяет или постыждает ожидания. Ищем счастия; в мире и есть только слава, честь, власть, богатство, утехи — но ничто такое не удовлетворяет искателя. Рассудительный скоро замечает обман и берется за ум. В святых Божиих видим, что многие из них, рассмотрев суету и мятежность мира, удалялись от него и решительно посвящали себя Богу. Блудный сын в притче говорил: аз же гладом гиблю (Лк. 15:17).
cc) Третьи узы духа идут от сатаны и духов его. Они невидимы и большей частью совпадают с узами самоугодия и мира, которые сатана своим влиянием укрепляет и через них держит ум в омрачении. Но есть нечто и непосредственно исходящее от сатаны. От него некоторая неопределенная робость и боязнь, мятущая душу грешника во всякое время, а тем более тогда, когда задумает он о добре. Это почти то же, что господин грозит слуге, когда тот начинает что-либо делать не по его воле и планам. От него разные лести духовные, как то: у одних чрезмерная, без верных оснований, надежда на милосердие Божие, не отрезвляющая, а все более и более углубляющая в грехолюбие; у других, напротив того, отчаяние; у этого — сомнение и неверие; у того — самоуверенность и самооправдание, заглушающее всякое чувство раскаяния. Да, многое, многое прямо зависит от сатаны, хотя определить это трудно. Но и все греховное надо относить к нему, как к источнику, ибо он царь грешного мира. Одна из хитрых его уловок — скрывать себя, то есть наводить на грешников уверенность, что его нет, вследствие чего он и самовольничает со свирепостью в грешной душе, слагая греховные стремления, им внушаемые, на природу и располагая к ропоту на Бога, запрещающего будто бы естественное и повелевающего то, что выносить у них сил недостает. Вразумляющая Божественная благодать нередко исхищала грешников из челюстей ада посрамлением сатаны. Она выводила его на позор и предавала посмеянию, обнажая его бессилие и глупость и разоблачая хитрости. Так постыжден он в лице Симона волхва, в лице Киприана антиохийского и многих других. Все такие случаи сопровождались обращением и вразумлением немалого числа ослепленных. Во дни Господа на земле бесы, источник неверия и сомнений, становились проповедниками веры. И свв. мученики, силою всемогущего Бога, часто заставляли и отца и детей лжи говорить истину через кумиры в капищах. Такое раскрытие козней лукавого приводит грешника к уверенности, что он в злобных и вражеских руках, что его дурачат назло ему самому, что обманно ведут каким-то мрачным путем к погибели и хотят порадоваться ей. Это неминуемо рождает чувство опасения за свое собственное благо, осторожность, подозрение, отвращение и к хитрецу, и к его изобретениям — порокам и страстям, и ко всей прежней жизни. Отсюда уже недалек переход к источнику истины, добра и блаженства — Богу.
Вот пути и способы, коими воздействует Божия благодать на дух человека, исторгает его из уз несвойственной ему жизни и лицом к лицу показывает другую, лучшую, ту, в которой его радость и покой. Но очевидно, что все они сами по себе неполны, будто не договаривают всего. Например, родилась жажда лучшего: но где же это лучшее и как его достигнуть? Или потряс страх смерти и суда — что же делать, чтобы избыть от беды? Так и во всех других случаях. Они немы: ко всем им должен быть приложен еще способ дополнительный и совершительный. Это — слово, или проповедь. Слово Божие в разных его видах действительно и сопровождает все показанные способы, поясняя их и указывая последнюю их цель. Без него они оставляют еще человека в неопределенном некотором состоянии и, следовательно, не производят всего, что должно. Так, апостол Павел вразумлен небесным явлением. Но Господь не все совершил в нем здесь, а сказал: «Поди к Анании и он скажет, что делать». Иустин философ, Варвара великомученица, Иоасаф царевич увидели ложь, но, чтобы познать истину, имели нужду в особых руководителях и истолкователях. Потому и поставлено у Господа Промыслителя законом: всем всюду проповедывать, да покаются (Деян. 17:30). Вера от слуха, следовательно, глаголом Божиим (Рим. 10:17). И сей глагол, от апостолов, через их преемников возглашается теперь во всех концах земли. И вот существенная нужда оглашения — сказания общего, спасительного порядка Божия, необходимость общеизвестности лиц и места, куда должен обратиться за истолкованием возбужденный, чтобы не потерять напрасно возбуждения или чтобы не блуждать с ним по распутиям, истощая бесплодно силы и время. Катихизическое учение непрестанно должно быть слышимо (и действительно слышится) в Церкви. Верные — стоящие — будут через то более и более созидаться; падшие же и возбужденные тотчас будут иметь нелестного путеуказателя. Как многоценен долг священников благовременно и безвременно возвещать спасительные пути Божий, не полагаясь на общеизвестность, большей частью предполагаемую!...