– Батюшки! – покачала головой женщина. – Вы совсем ничего не помните?!
– Совершенно. И почему я могу говорить на незнакомом языке, мне тоже неясно.
– Так вас действительно отравили?! Ох, что же теперь будет! – принялась причитать дама и качаться из стороны в сторону.
– Отравили? Рассказывай по порядку! Что это за страна?
– Провинция Чайфу.
– Чай-фу? Чем вам чай не угодил?
Дама взглянула на меня пустым взглядом. Ну да, для нее здесь никакого каламбура не было.
– Ладно, как вас звать, сударыня?
– Мо-Шэн, господин. И не сударыня я никакая, – замахала она руками. – Из местных я, из сервов.
– А эту девушку?
– Сати Бхоль, подчиненный ваш практик она. Да вот только все напакостить норовит. Ох, вам, и правда, память отшибло… Или… неужто?! – ахнула Мо-Шэн.
– Что?
– Слыхивала я истории, но не думала, что взаправду бывает… Может ли такое быть, что вы – реинкарнированный?!
– Реинкарнированный? Вроде как душа перерождается в новом теле?
– Говорят, бывает такое, когда человек находится на грани жизни и смерти. А вы чуть не померли ночью, значит, господин.
– А что со мной-прошлым случилось? Неужели умер?
– А как иначе душа могла переселиться? Конечно, померли, – махнула она рукой безразлично. – Если верить легендам, на Фанши попадают души людей, погибших в огне.
Я судорожно вздохнул и провел ладонью по лицу. События последних дней и некоторые базовые вещи из прошлого терялись в тумане неведения. Словно память из оперативной не успела еще перенестись на жесткий диск. Было неприятно осознавать, что мой жизненный путь подошел к концу так скоро. Я ведь и до тридцати дожить не успел.
– Да не переживайте вы так, господин. Духи и Боги даровали вам второе рождение, причем не в теле лягушки склизкой или в виде истукана каменного. А снова в виде человека реинкарнировали. Радоваться должно!
– В твоих словах есть смысл…
– Вот только что же будет теперь с особняком, с нами? – покачала Мо-Шэн головой. – Коли прознают про то, что вы – реинкарнированный, сразу всех прав лишить могут. А меня прогонят. Нельзя вам, господин Кон, признаваться в этом, никак нельзя!
– Но я ведь ничего не помню…
– Вот и отлично! – закивала старая женщина охотно. – Так и будете говорить: ничего не помню, пропала память. Слыхала я, что злые духи могут воровать воспоминания. Али кто проклятье темное нашлет.
– Как-то это неправильно…
– Чего это неправильно?! А увольнять слуг – правильно? Пожалейте, бедную Мо-Шэн! Всего лишь притворитесь господином Коном. Иначе у вас отберут и дом, и титул, и прислугу. А может, и казнят даже!
– Казнят? Нет, такой вариант господину Кону не нравится… – пробормотал я.
– И славно! Хотите рисовой каши? Сейчас принесу!
Мо-Шэн спешно покинула комнату, не дав мне и слова вставить. И спустя несколько минут вернулась с подносом и плошкой, полной вкусно пахнущей рисовой массы с травами. Рис почему-то был коричневого цвета, и я не сразу его узнал. Но пахло явно рисом. В животе заурчало. Тело меня слушалось все еще скверно, но болезненных ощущений я не испытывал.
Я присел на достаточно жесткой постели и поставил поднос себе на ноги. Мо-Шэн присела прямо на пол на колени, молчаливо ожидая, пока я закончу с трапезой.
– Палочки?! – воскликнул я в ужасе, увидев означенный пыточный инструмент.
– Что-то не так, господин Кон? – обеспокоилась служанка.
– Ничего… Видимо, настало время применить на практике все, чему меня научили суши-бары…
Проклятые палочки постоянно выпадали из рук. А зацепить ими комочек риса оказалось невероятно сложно. Словно пытаешься играть в дженгу, стоя на футбольном мяче.
– Господин Кон, вам помочь?
– Будьте добры, – сдался я. Хотел попросить ложку, но быстро понял, что в местном языке нет такого слова. – Поварешки небольшой случайно нет?
– Поварешки? Сию секунду…
Мо-Шэн на время покинула помещение, и вскоре вернулась с деревянной поварешкой, которой, по-видимому, накладывают рис в миску. Она была больше обычной ложки значительно, но с ней процесс насыщения пошел семимильными шагами. Каша оказалась на диво вкусной, несмотря на простоту рецепта.
Служанка глядела на такое чудо круглыми глазами. Было видно, что у нее есть вопросы, но нарушать тишину во время еды она не решилась.
Я осмотрел спальню. Выглядело помещение неказисто. Примерно как летняя дача. Мебель из дерева, единственное узкое окошко с примитивными однотонными занавесками. На стене висели какие-то стремные на вид клыки. Даже несколько черепов на комоде валялось.
В углу лежал овальный щит с креплениями необычного вида. Бросив взгляд на свою обрубленную левую руку, я понял, что, скорее всего, щит предназначался для моей культи. Мне все еще сложно было поверить в то, что это мое новое тело. Но выбора не оставалось.