Фамилия умершего — Хуан Ривар, финансист. Адрес — Пассаквеколли, норд-вест. Ривар не говорил, какого рода были дела, оставшиеся неулаженными в Пассаквеколли, но Крез при взгляде на ключи установил две вещи: что они были от шкафа солидной конструкции и что, судя по типу шлифовки, они не имели дубликатов.
Иначе говоря, у Ривара в его доме в Пассаквеколли остались ценности, которые он не успел вывезти, и никто другой не мог заменить его в этом деле. Надо было предполагать, что он ехал с севера и точно рассчитал время, но задержка в движении погубила его. Труп его лежал в сарае, ожидая лучших дней. Какой-то мелкий жулик вытащил его вставные челюсти, единственное, что у него оставалось.
Ключи остались у полиции. Деб и Крез жалели об этом, но не падали духом. Они были не новички в несгораемой хирургии. Крез налаживал дела с психологической стороны, намечал место и схему работы. Деб, менее изобретательный, шел у него на поводу. Впоследствии, однако, Крез отходил на второй план, ибо, поставленный вплотную перед запертым шкафом, Деб обнаруживал сноровку, до которой ему было далеко.
Хуан Ривар занимал отдельный дом, как и следовало ожидать от человека, неудовлетворяющегося ключами обычной конструкции. Друзья прошли в раскрытые ворота и без большого труда вскрыли входную дверь. Из всех троих только для Тарта этот способ проникать в чужое жилище был непривычным, и он чувствовал себя стесненно. Деб и Крез двигались уверенно, с напором и без лирики, как ходовые доктора, не задерживающиеся в передних и направляющиеся прямо в комнату больного.
В первой комнате Деб остановился и посмотрел на Креза с сомнением. Комната на три четверти была вывезена. Крез оглядел остатки мебели, окна без штор и темные квадраты на стенах на месте картин, и сделал знак, что в этом нет ничего неожиданного.
— Это значит только, что у Ривара есть семья и слуги, которые позаботились об имуществе. Но ведь не ради этого хлама Ривар за час до прохода колеса нанимал аэроплан, чтобы прорваться сюда.
В жилых комнатах вещи стояли на местах. В спальне Крез заглянул в шкафы и предложил их вниманию Тарта.
— Здесь вы найдете все, что вам надо. Хуан Ривар был не выше и не толще вас.
Он мимоходом выдвинул ящик ночного столика:
— Здесь бритва и остальное…
Крез никогда не бывал раньше в доме Ривара, во отлично знал, где у него что лежит. Он потрогал краны в ванной, пожалел, что в доме нет горячей воды, и исчез.
— Можете не торопиться, — сказал он, появляясь снова. — Полиция явится не скоро. Но не забудьте сжечь свою старую одежду. Иначе собака впоследствии поймает именно вас.
Он появлялся еще не раз, чтобы взглянуть, как идет переодевание, и сейчас же, прислушавшись к звукам из кабинета, исчезал. Он вел себя как человек, у которого где-то в другой комнате стояло на огне молоко, и он боялся прозевать момент, когда оно закипит.
Действительность не вполне совпадала с созданным им планом. Шкаф, который они нашли в кабинете, оказался пустяковым, обычной конструкции. Деб трудился над ним и был близок к концу, но Крез чувствовал трещину в своих построениях и беспокоился.
Платье Ривара также не совсем годилось для Тарта. На портретах, висевших в спальне, он выглядел худощавым, но осанистым стариком. На самом деле его осанка была вся на вате, и Тарту эту вату пришлось выпарывать.
Хуан Ривар любил сниматься. В комнате было несколько десятков его портретов. Они висели вдоль стены в хронологическом порядке, наглядно показывая, как он из года в год разрушался. Было непонятно, для чего он их повесил. Он словно всегда хотел иметь перед глазами доказательства того, что он стар и скоро умрет. Странный, болезненный интерес к вещам, о которых другие предпочитают не думать.
Несколько женских портретов висело во втором ряду. Их было немного, и они висели через неравные промежутки, соответствуя каким-то годам в жизни Ривара. Возраст их шел в обратном порядке. Чем старее становился Ривар, тем моложе была женщина. Последний портрет изображал девушку восемнадцати лет с цыганскими глазами и нежным искривленным профилем.
Тарт оделся и собрал в узел старое платье. Его надо было сжечь. Он обошел дом, но нигде не нашел приспособлений для отопления. Дом отоплялся изнутри стен, и только в угловой комнате был камин, красивый и ненужный, нарочно восстановленный предмет старины. Кто-то любил сидеть на ковре у камина и смотреть на огонь, и судя по обстановке комнаты, это была женщина.