От нее осталась продавленная кушетка, туфли на полу, географический атлас, пюпитр радиоэкрана. Все это можно было достать рукой с кушетки, на которой женщина, по-видимому, проводила жизнь. Она не любила также, чтоб ей мешали: на двери, кроме внутреннего замка, открывавшегося с той и с другой стороны, был еще грубый железный крючок. Другой крючок, поменьше, также висел на двери, но он был сломан и свернут на сторону.
Тарт развел в камине огонь, и пока платье тлело, занялся просмотром фотографий в ящиках стола. Все они изображали одно и то же лицо — последнюю женщину Хуана Ривара.
Каждый ящик показывал эту женщину с новой стороны. Снимаясь, она делала над собой опыты. Она сама снимала себя, изучая лицо в зеркале. Но в ее грусти не было глубины, а улыбки были испорчены любованием собой. Она не знала, что для того, чтоб быть красивой, надо прежде всего забыть о своей красоте.
Хуже всего были карточки, где она училась носить драгоценности. Это искусство ей давалось с трудом, и много улыбок пропало у ней даром, пока она научилась носить жемчуг, не выпячивая грудь, и скрывать в глазах удовольствие от блеска камней. Все ее драгоценности, собранные вместе на полке шкафа, также были сняты на карточке и составляли солидную мертвую кучку.
Эта женщина копила улыбки с такой же аккуратностью, с какой Хуан Ривар регистрировал свои морщины. Что связывало их? Ни дневника, ни писем в ящике не было. Два листка бумаги, найденные Тартом в столе, ничего не объяснили ему. Судя по этим листкам, Ривар и женщина не разговаривали друг с другом, но объяснялись записками.
«Я не люблю молчания, — писал Ривар. — Почему вы не верите мне?»
Женщина отвечала на том же листке одной фразой:
«А кто сломал крючок?»
«Вы в сотый раз вспоминаете о нем, — снова писал Ривар. — Это была вспышка, и я за нее уже достаточно наказан».
Второй листок был в другом роде:
«Тип ходит около дома. Это мне не нравится. Это напоминает мне обстоятельства нашей первой встречи. Не вздумайте повторять их. Тогда я растерялся. Сейчас у меня другие мысли»…
Тарт пошевелил платье в камине. Оно еще тлело. Он встал, чтобы идти. Разгадывать мысли Хуана Ривара у него не было охоты. Крез встретился с ним в дверях. Он вошел подавленный, с кривым лицом.
— Шкаф пуст, — объявил он. — Ценности вывезены. Старик надул нас. Между тем перед смертью он играл с такой бесподобной искренностью…
Действительность была против его теории, но в этой теории был пункт, которого он не хотел уступать.
— Ривар торопился домой… — бормотал он, бегая по комнате. — За каким же чертом он торопился домой?
Тарт достал из ящика фотографию драгоценностей и протянул ему:
— Вот вещи, которые могли быть в шкафу…
Крез нехотя взял фотографию.
— Вы думаете, мне будет веселей, если я посмотрю на них?
Но, посмотрев, засмеялся, точно ему в самом деле стало весело.
Вошел Деб, одетый, с чемоданом в руках. Он считал дело конченным и торопился поспеть в другое место. Его удивляло, что Крез бегал по дому и не собирался уходить.
— Черт меня дернул связаться с психологом, — сказал он не то злобно, не то довольный тем, что имеет право смеяться над своим другом. — Самое лучшее время пропало. Если в дело вмешается психология, это значит — ничего не выйдет…
— Ты дурак, — сказал Крез, оправившийся от подавленности. — Моя психология верна от точки до точки. Вся штука в том, что мы взломали не тот шкаф. Эту древнюю колымагу Ривар нарочно оставил для дураков. Взгляни на фотографию. Ценности лежат в стенном шкафу. Стена подымается на полтора метра. Это очень серьезный шкаф.
Он обежал комнаты, сличая рисунок на обоях с рисунком на фотографии, и когда нашел подходящий, выстукал в этой комнате стены. В одном месте стена дала резонанс. Деб, снова приступивший к исполнению обязанностей, прощупал границы резонанса.
Где-нибудь вблизи находилась кнопка подъемного механизма. Его заинтересовала выбоина в стене повыше человеческого роста. Он прощупал ее инструментом. Она оказалась неглубокой и из нее вывалился кусочек металла — сплющенная револьверная пуля.
Когда Деб нашел кнопку, часть стены поползла вверх. Тарт был удивлен, увидев уходящую к потолку стену, но друзья не в первый раз присутствовали при подобных чудесах. Оба пришли в бодрое рабочее настроение. Деб вдумчиво оглаживал руками дверь. Крез налаживал аккумулятор и сверла.
Но они забыли о контакте сигнализации, и когда дверь неожиданно заговорила человеческим голосом, отскочили от нее в ужасе. Хуже всего было, что они узнали, кому принадлежал этот голос.