Может быть, именно в эти дни созревает и решение соединить свои жизни навсегда? И отправиться затем в свадебное путешествие?
В уфимской деревне написаны эти строки или уже позднее, не столь важно. Главное другое: резко изменившийся тонус, захлеб счастья, порыв души навстречу жизни, к миру, который чуть не в одночасье утратил свою былую враждебность.
Они пробыли здесь до сентября.
Глава 8
Сивцев Вражек
В это время Иван Владимирович Цветаев — за границей по делам музея, брат Андрей путешествует, старшая сестра Валерия тоже в отъезде. И, вернувшись в Москву, влюбленные поселяются в трехпрудном доме! Марина уступает Сергею свою комнатку с «наполеоновскими» обоями, а сама переезжает вниз, в бывшую девичью.
Уже вернулась домой и Ася. Вечерами к ней приходит светловолосый красавец Борис Трухачев, с которым она познакомилась еще прошлой зимой на катке.
Две влюбленные парочки образуют веселую компанию. Они устраивают себе волшебный месяц. Марина вспоминала: «Сколько сладких пирожных! — всё время сладкие пирожные! — и сколько стихов — всё время стихи! — и сколько любви: наша влюбленная дружба с Асей (“неразлучные”) — и наша — навеки — любовь с Сережей, и Асина шутливая нежность с Сережей, и моя — настороже — галантность с Борисом, и увлеченность — несмотря на разительную разницу — друг другом Сережи и Бориса — и каток… — и вечера в темном папином кабинете с бюстом Зевса и страшными рассказами — и папа заграницей! — и мы одни вчетвером… сумасбродство, веселье, магия, молодость — шоколад, стихи…» Неудержимый хохот заполняет вечерами весь дом.
С опаской (а Сергей и с тихим ужасом) ждут они возвращения Ивана Владимировича. Он приезжает из Германии 7 сентября. Но накануне молодежь еще успевает устроить последнее вольное празднество. «Мы праздновали зараз четыре рождения, — сообщает Марина в письме Волошину, — наши с Сережей, Асино, бывшее 14-го сентября, и заодно Борино будущее, в феврале… и вспоминали нашего незаменимого медведюшку…»
Но это письмо отправлено уже не в Коктебель, а в Париж. Одна из московских газет предложила Волошину стать ее постоянным корреспондентом во Франции — и Максимилиан Александрович, не колеблясь, принимает предложение. Кроме журналистики, у него нет иных средств к существованию, и Париж он любит с давних пор.
Следом за сыном собиралась ехать во Францию через Москву и Пра. Однако обстоятельства заставили ее изменить намерение.
В ожидании возвращения Ивана Владимировича Марина и Сережа не бездействовали: они подготовили рубежи для совместного существования. Уже снята квартира неподалеку от Трехпрудного переулка, на улице с чисто московским названием: Сивцев Вражек; на шестом этаже только что отстроенного дома — квартира, в которой четыре большие светлые комнаты с итальянскими окнами. Увы! От мечты жить вдвоем им пришлось сразу отказаться: тяжело заболела старшая сестра Сергея Лиля. И вот принято вынужденное решение: в новой квартире будут жить, кроме юной пары, обе сестры Эфрон. «Не знаю, что выйдет из этого совместного житья, ведь Лиля все еще считает Сережу за маленького», — пишет в Париж Максу огорченная Марина. И настаивает: «Я сама очень смотрю за его здоровьем, но когда будут следить еще Лиля с Верой, согласись — дело становится сложнее…»
Неожиданный приезд в Москву матери Волошина смягчает ситуацию. Пра решает остаться в Москве. Сестры Эфрон так нежны к ней, уставшей от одинокой жизни, что их предложение жить всем вместе одной семьей обольщает Елену Оттобальдовну. В квартире на Сивцевом Вражке ей выделяют комнату. Пра покупает кресло, кровать, стол — и оседает в Москве на всю зиму. Благодаря этому замечательному обстоятельству нам известно множество подробностей жизни «обормотника». (Так вскоре прозвал их квартиру № 11 молодой прозаик Алексей Толстой, поселившийся двумя этажами ниже. По другим сведениям, прозвище «обормоты» придумал не Толстой, а Волошин.)
Пра регулярно пишет письма сыну в Париж и красочно описывает в них все, что происходит вокруг нее…
Тут, правда, есть нюанс. Письма Елены Оттобальдовны не совсем объективны, когда речь идет в них о Марине (особенно в первые месяцы!). Долгое время Пра смотрит на молодую пару встревоженными и пристрастными глазами сестер Эфрон. А те, как и положено в таких случаях, не на шутку обеспокоены судьбой младшего брата. Они убеждены, что Марина эгоистична, не способна заботиться о больном юноше так, как надо, ужасаются режиму их жизни. «Я боюсь, что вся жизнь Сергея будет исковеркана», — пишет Лиля Эфрон Волошину. «Мне очень жаль Сережу, — вторит ей Пра, — выбился он из колеи, гимназию бросил, ничем не занимается, Марине, думаю, он скоро прискучит, и бросит она игру с ним в любовь, а ему уж не подняться на ноги свои…» И опять — в конце октября: «Марина бьет баклуши вместе с Сергеем, и оба живут точно посторонние жильцы в доме… Пропадет мальчишка ни за понюх табаку…»