Она закрыла дверь и прислонилась к ней, вытирая ладонью несуществующий пот со лба. Да, этот сложный и, возможно, не совсем приятный разговор отодвинулся еще на немного, но когда-нибудь придется открыть правду. Как отреагирует Милена? Как поведет себя, сможет ли понять и простить то, что с самого младенчества ее все обманывали? Ради ее блага, конечно, но все же обманывали.
Королева пересекла коридор наискосок. Дежуривший пажонок проворно вскочил с кресла, на котором развалился, пока никого не было, и открыл для монаршей особы дверь. Эйриэн задержалась на минутку возле него:
— Келл, беги к Марии, скажи, чтобы приготовила теплое молоко, ягоды, фрукты и пирожки. Возьмешь все это и отнесешь к королевской библиотеке. Я скоро туда подойду. Потом можешь идти спать. Все понял?
Мальчишка кивнул.
— Потом могу идти спать, — уверенно брякнул он. Эльфийка улыбнулась:
— Что ты должен принести в королевскую библиотеку?
Паж задумался:
— Ягоды, фрукты, пирожки и молоко?
— Теплое молоко, — поправила его королева и легонько подтолкнула ладонью. — Ну беги и ничего не перепутай.
Келл побежал по коридору так, что только пятки засверкали — очень уж спать, наверное, хотел.
Эльфийка вошла в полутемную комнату — горело лишь несколько дежурных подсвечников и канделябров, — подошла к столу, взяла злосчастный томик ни в чем не повинных пока орков и приблизилась к камину. Прежде чем положить руку на один из висящих над очагом подсвечников, девушка обернулась и вздохнула, глядя на мягкую, теплую кровать. И все-таки лучше быть от нее подальше, если решила провести бессонную ночь, даже если ты находишься под действием заклинания концентрации. А то забудешь обо всем и не вспомнишь поутру, как ты оказалась в этой самой мягкой кровати.
Глава 3
Тайные ходы
Подсвечник послушно повернулся под ладонью девушки, и резная панель рядом с камином отодвинулась в сторону, открывая тайный проход. По вечерам Эйриэн предпочитала передвигаться тайным способом. Днем, когда дворец наводнен придворными, ей просто необходимо попадаться им на глаза, чтобы за время ее путешествий они не забыли, как выглядит их королева, но ночью, когда редко кого встретишь, нет ничего лучше ходов в стенах.
Помимо ее величества, данным способом передвижения любили пользоваться некоторые члены королевского совета, трубочисты и шептуны Ивэна. Они, скорее всего, даже в этот поздний час находятся на работе — неусыпно следят за прибывшими гостями, а может, даже за кем-то из придворных. Кто знает?
Кроме того, что ходы в стенах были безлюдны, они еще и намного сокращали путь. Уже через несколько стрелок эльфийка входила в самые верхние покои башни магов. Эйриэн не ошиблась — даже в столь поздний час Лукеен все еще был за работой. Он, не отрываясь от своего увлекательного занятия, поздоровался:
— Доброй вам ночи, ваше величество. Королева улыбнулась:
— Здравствуй, Старый. И откуда ты все знаешь?
— Ну на то я и Старый, чтобы все знать. К тому же Виола предупредила меня, что ты придешь ночью. Зря ты отказываешься ее выслушать, она могла бы рассказать тебе много полезного и интересного.
Девушка передернулась, услышав имя Виолы.
Почему-то предсказателями чаще всего становились женщины. Существовало мнение, что этот дар передается по женской линии и редко кто из мужчин обладает подобным талантом. Эйриэн не любила Виолу не только за страшный вид. Это была скрюченная годами старушенция с длинным, загибающимся книзу носом и глубоко посаженными маленькими черными глазками, голос у нее был скрипучий, словно жалоба старого дерева. Именно такими ведьмами пугали матери своих малышей, если те отказывались засыпать.
У девушки была причина ее не любить. Стыдно признаться, но предсказательница внушала ей чувство детского безотчетного страха, особенно после того как напророчила, что любимая кошка Эйриэн умрет. Маркиза была просто чудом: ласковая, послушная, пушистая рыжая любимица всего двора — она отличалась задорным нравом и живым характером. Ничто не предвещало ее скорой смерти, для кошки она была еще очень молода — всего каких-то три года. Но через пару недель Маркизы действительно не стало — она умерла при родах. На маленькую королеву, которой тогда было чуть больше, чем ее любимице, это событие произвело огромное впечатление, и с тех пор она старалась обходить колдунью за версту. Когда эльфийка выросла, то поняла, что Виола всего лишь предсказала, а не была виновной в смерти кошки. Поняла, но любить ее от этого больше не стала.
— Я не хочу слушать Виолу, — жестко отрезала королева.
— Дело твое, девочка, — спокойно ответил маг.
Он стоял к ней спиной и внимательно смотрел на что-то, лежащее на столе прямо перед ним. Там же находилась раскрытая книга с заметками мастера, листы в которой чаще всего были перечеркнуты и неоднократно переписаны. Именно в этой заветной книжице Лукеен записывал свои знаменитые заклинания для человеческой магии.
Девушка сделала шаг от камина, возле которого вышла, и вдохнула своими чувствительными ноздрями насыщенный дух мастерской. Воздух здесь был таким густым, а ароматы так тесно переплетались между собой, что даже эльфийский нюх порой отказывался воспринимать столь загадочные комбинации. Сейчас вокруг витал запах корицы, к которому примешивались ароматы развешанных под низким потолком сушащихся пучков свежесорванных трав. От дыма кипятящейся на огне реторты пахло глицерином, серой и жженым сахаром. Остальные запахи по сравнению с этими ароматами казались лишь слабыми призраками.
Эйриэн нравилась мастерская Старого. Здесь все было так интересно: свежие и старые травы, висящие под самым потолком, многочисленные алхимические сосуды, изготовленные из гномьего стекла, загадочные инструменты, о назначении которых можно было лишь догадываться, множество редких книг, даже таких, которые не хранились в королевской библиотеке. По ним можно было отследить развитие всей человеческой магии со времени ее зарождения. А главное — сам Лукеен, которого королева никогда не видела отдыхающим. Когда бы она ни зашла, непременно заставала старого мага в лаборатории за работой: он всегда без устали что-то колдовал, варил, сушил, придумывал. А еще он был очень добрый и мудрый, и борода у него была белая и густая и опускалась почти до самого пола.
— Старый, — королева наконец решилась заговорить о цели своего визита, — ты не мог бы приготовить мне живительный отвар и одолжить пару амулетов с большой магической силой?
— Я могу поинтересоваться, зачем вашему величеству нужны подобные амулеты?
— Конечно. Для Милены. Я хочу отправить ее завтра вместе с посольством на традиционную прогулку по городу, и у меня есть небезосновательные причины не доверять одному из орков. Мне кажется, он сильный маг. Милена не будет пользоваться этими амулетами, вы же знаете, у нее нет способности к волшебству.
— Орк — маг? — Лукеен впервые за весь разговор повернулся лицом к королеве. — Девочка, ты уверена в этом? Традиционная магия крови для орков — шаманство. У них не может быть силы в чистом виде, она сохранилась лишь до рас весны.
— Я знаю, что такое шаманство и как оно чувствуется, но он — определенно маг!
Старый задумался:
— Я могу его как-нибудь увидеть? Только незаметно для него.
— Да, завтра вечером, после экскурсии, устраивается званый ужин для гостей. Там будет много народу. Я как раз собиралась пригласить тебя для этой цели, чтобы ты тоже мог его почувствовать. Даже короли иногда ошибаются, и им необходим совет мастера.
— Хорошо, — одобрительно кивнул волшебник.
— А что там насчет отвара? — невинно поинтересовалась эльфийка.
— Я помню. — Старый отошел от стола, возле которого стоял, и подошел к другому, с алхимическими принадлежностями.
Только тут Эйриэн увидела, над чем он трудился все это время. На деревянной дощечке, напоминающей разделочную кухонную доску, лежало тельце мышонка. Его спинка была неестественно изогнута, из чего девушка сделала вывод, что бедное животное пострадало от мышеловки.