“Похоже, что Тая делает успехи. Не знаю, хорошо ли это? Как старшая сестра я должна радоваться за неё, но в тоже время это значит, что мне следует приложить больше усилий, чтобы достигнуть большего. Один раз я ей уже уступила. Не хочу снова оставаться в неудачниках.”
Аркона отошла от окна и прилегла на кровать, уставив глаза в потолок. Раньше ей и в голову не могло прийти, что однажды она будет соперничать с ней.
“Ох, Тая, Тая… Вот бы всё вновь стало как раньше.”
Теперь Арконе оставалось надеяться, что это соперничество не выльется в нечто большее. Она понимала, что свет и тьма не могут уживаться рядом друг с другом. По этой простой причине существовала вероятность, что однажды они могут превратиться в заклятых врагов, а Арконе очень не хотелось поднимать руку на родную сестру и идти против собственного народа.
Одна мысль об этом заставила девушку уткнуться лицом в подушку и разреветься. Аркона догадывалась, что за всем напускным добродушием Баалы наверняка пряталось что-то нехорошее. Оставалось лишь не дать себя одурачить и в нужное время помешать богине осуществить свои тёмные планы.
Глава 4. Битва с тьмой
“Поначалу кровавая княжна не произвела на меня должного впечатления. Но стоило лишь на мгновение заглянуть в отражение алых глаз, как все сомнения развеялись. За маской невинности и чистоты скрывался лик истинного зверя. И когда мне открылось озарение, я пал перед ней на колени и дал клятву вечно служить.”
(Аругал об Арконе)
Пару дней спустя весь город потрясли ужасные новости. В народе пошла молва о том, что люди в округе бесследно исчезают. Слухи рождались главным образом из рассказов приезжих в столицу, а затем как болезнь стремительно передавались от одного человека к другому.
Среди горожан постепенно росло волнение. Магистр ордена не оставил это без внимания и принял решение временно перекрыть путь в город. Всех недавно прибывших торговцев и путников отследили по дорожным документам, а затем начали отлавливать и допрашивать.
В два соседних поселения – Заливное и Крюково был направлен небольшой отряд рыцарей заниматься расследованием. Вернулся он в течении того же дня, подтвердив всё уже сказанное путешественниками.
Около тридцати человек из этих деревень мистическим образом пропали. Двери в дома были открыты или частично выломаны. Внутри местами царил погром, но никаких мёртвых тел, следов крови и прочих признаков убийства они не нашли.
В их докладе была также одна немало важная деталь – все ценности хозяев остались лежать на своих местах. Небольшие суммы денег, фамильные наборы столового серебра и прочее, чем могла дорожить кучка крестьян, не заинтересовали нападавших.
Когда эта информация коснулась ушей Арконы, она быстро смекнула, что имеет прямое отношение к происшествию. Кристалл на груди заметно вырос. Если раньше он не превышал размером орех, то теперь стал больше раза в три.
– Как же я могла это допустить… – положив руку на камень, сказала она. – Не смей управлять мной Баала! Не смей! – по лицу покатились слёзы.
Очень скоро возле дворца собралась огромная толпа, которая в один голос молила Тайшару о защите.
– Великая избранница! Просим тебя, помоги! Спаси нас от злых сил!
Их крики доносились даже до комнаты Арконы. Слушать их было настоящей пыткой.
– Хватит, не надо… – схватилась она за голову и села возле стены.
Кристалл начал светится зловещим светом. Живот жалобно урчал ему в унисон, требуя пищи.
– Не будет вам никакой крови! – прорычала Аркона и ударила кулаком по стене.
Камень треснул. Пришлось пододвинуть кровать, чтобы скрыть от целителей следы вспышки гнева.
Очень скоро горожане разошлись по домам. Магистр приказал разогнать их и ввести комендантский час. Отныне после восьми часов никого не должно быть на улицах.
Вечером девушка ужинала вместе со своими сородичами. Во главе массивного стола расположился отец семейства. Его резной стул напоминал скорее трон с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Справа находилось законное место его супруги Сельфиросы, а слева Тайшары. Ещё недавно там сидела Аркона.
Девушка с грустным лицом ковырялась вилкой в тарелке. Другие драконы давно заметили это, но не просили её поделиться своими печалями. Сейчас каждый из них в той или степени грустил из-за случившегося.
Вскоре тишину нарушил Гневаксион.
– Тайшара, – раздался посреди зала его спокойный басовитый голос. Он взял дочь за руку.
– Да, отец? – в знак почтения кивнула она.