- Ради чего упорствуешь? - человек с раскаленным прутом в руках за волосы задрал голову висящего и глянул ему в лицо, - Представь, как славно было бы без всех этих ожогов и порезов на твоем теле.
- Пошел ты, - тихо прошептал висящий на столбе и опять заорал, как только прут вновь соприкоснулся с его телом.
- Упорствуешь, - удовлетворенно произнес палач, - Славно! Это очень славно! Я люблю упорных.
Прут переместился на мужской сосок, и крик перешел в очередной визг, заставивший наблюдателя вновь болезненно поморщиться и наконец вмешаться в рабочий процесс палача.
- Мне вас рекомендовали как лучшего специалиста по развязыванию языков. А мы здесь уже два часа, и ничего кроме криков я еще не слышал.
- Так, ваша милость, если бы подопечный был разговорчив, то и я вам был бы не нужен. Не волнуйтесь, уважаемый, скоро заговорит! - и еще раз приподняв голову допрашиваемого, улыбнулся ему, - Заговоришь же?
- Я твою маму… А-а-а-а!!!
- И вот так каждый раз. Сначала упорствуют, а потом ревут как дети, ползая в собственном дерьме.
- Сколько еще ждать? - наблюдатель прочистил себе заложенные от крика уши, - Информация нужна мне срочно!
- Ну, если срочно…
Потеребив пытаемого, палач поводил перед его носом раскаленным прутом, а потом стал очень медленно опускать его вдоль тела, впрочем, не прикасаясь к нему. Когда железо спустилось ниже пояса, висящий мужчина занервничал.
- Ты что задумал, сволочь?!
- Прижгу тебе некоторые ненужные части тела.
- Стой! Стой! Я все скажу! - осознав свою ближайшую участь, допрашиваемый тут же сдался, - Не надо! Я все скажу!
- Славно, - палач улыбнулся и повернулся к своему нанимателю, - Спрашивайте, ваша милость.
- Одну минуту, я должен кое-кого позвать, - мужчина направился к выходу из подвала.
- Эй! Мы так не договаривались! - палач занервничал.
- Не волнуйся! Я должен позвать своего господина.
Как только человек скрылся за тяжелой дверью и закрыл ее за собой, картина в подвале разительно поменялась. С лица палача исчезла любая взволнованность и услужливость, его потухшие, практически мертвые глаза внезапно обрели цвет и яростно сверкнули, а сам он хищно улыбнулся.
- Попалась рыбка, - удовлетворенно прошептал он.
Но палач был не единственным в подвале, кто изменил свое поведение, стоило прилично одетому человеку скрыться за дверью. Висящий на столбе мужчина тоже перестал изображать страдания, ловко подтянулся и, самостоятельно снявшись со столба, встал рядом с тем, кто еще минуту назад жестоко его пытал. Раны на его теле стали стремительно затягиваться.
- Славно орешь, - обратился к нему «палач», - Но страдания изображаешь плохо.
- Не придирайся. Клиент поверил. А если недоволен, то в следующий раз изображать жертву будешь ты.
- И изображу, - кивнул «палач», - Но, надеюсь, следующего раза не будет. Да и еще раз подменить жертву может и не получится. Мы и так целую неделю ловим этого осторожного гаврика, что не желает показываться на глаза даже своим помощникам, а тут еще ты кривляешься, вместо того чтобы нормально изображать боль.
- Так если мне не больно! Как я должен это играть?
- Разведчик должен быть готов к любым трудностям. Тем более таким простым.
- Я и так ко всему готов. Не забывай, что только благодаря мне мы с тобой поймали самого неуловимого контрабандиста Гарна, и сделали это всего за неделю. Человеки его годами ловят, и без результата!
- Мы тоже еще не поймали. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
- Да поймали уже! Теперь он от нас никуда не денется, если что - догоним по запаху и звуку. Главное, что он лично ждет отмашки от подручного, жаль только, что тот не знает, где его босс прячется, и пришлось устраивать весь этот спектакль с пытками «должника».
- Зато славно развлеклись.
- Не поспоришь! О! Кажись, идут!
- Идут, - подтвердил «палач» и быстро прошел к двери.
Уже через минуту на столбе висел совершенно другой мужчина. Недавний наблюдатель без чувств лежал на охапке прелого сена, а рядом с ним лежали еще трое мужчин в куда более простых одеждах и с более крепким телосложением, выдававшим в них людей, привыкших решать проблемы с помощью грубой силы.