В отличие от своих собратьев из Нижнего храма, жрецы были одеты в более чистую и на порядок качественную одежду, которые вышивали мастера из лучшей ткани в общине.
Дядя, Шандар и Махавир стояли возле дверей, ведущих на верхние этажи храма. Стянув с себя противогаз, Шаста смог разглядеть командира. От макушки до левого глаза тянулся широкий шрам, рассекая короткий ежик, седых волос. Морщины и острые скулы говорили про уже не молодой возраст командира.
— Акил, Шандар, можете пока подождать его внизу, я с ним схожу к старейшине, не стоит его напрягать лишний раз.
— Шаста ждем тебя внизу. — сказал дядя, и, помедлив, добавил — Не беспокойся, удачи тебе.
Шаста кивнул ему в ответ.
— Беспокоится и правда не стоит — усмехнулся Махавир — Слушай внимательно. Лакшман очень болен, и его внешний вид тебя может немного встревожить. Ты его понапрасну вопросами не мучай. Сил у него мало. Его жена Иша, уже пожилая женщина, но все еще помогает ему. А ты, если что, тоже помоги, не наглей и веди себя пристойно.
— Да, я понял — ответил Шаста, немного вздрогнув.
— Все иди. Мы будем ждать внизу.
Махавир ладонью похлопал по плечу юноши и спустился вниз.
Шаста был немного встревожен происходящим, слова командира его напрягли, но он не мог подвести его.
Шаста зашел в покои Лакшмана.
Первым что он увидел, это были три больших лампадки с изображением дракона, которые освещали часть небольшой комнаты. По середине стояла большая кровать уложенная одеялами. От кровати исходили благовонья различных отваров и трав. Возле кровати сидела пожилая женщина невысокого роста с седыми волосами, полностью закрывавшими ее лицо.
Морщинистыми руками она держалась за одеяло, ее ладони тряслись. Она посмотрела на Шасту серыми глазами. По морщинистому лицу скатывались слезы. Шаста неловко взглотнул.
— Подойди юноша, он ждал тебя. — сказала женщина сухим тихим голосом.
Шаста преодолев свой страх, сделал пару шагов к кровати. На ней лежал худой старик укрытый несколькими узорчатыми одеялами. Половина его лица была в язвах, левый глаз совсем не открывался. На обритой налысо голове проступали небольшие седые волоски. Старик немного приоткрыл рот и что-то пробормотал. Шаста наклонился немного ниже и присел на колени возле кровати. Старик снова попытался заговорить. Теперь Шаста отчетливо расслышал его.
— Еще один юнец пришел поведать старика. — уголок рта немного дернулся, старик попытался улыбнуться. — Я вижу у тебя много вопросов ко мне, хочешь их задать?
— Я… не знаю, с какого начать. Их много. Но я хотел бы и сам ответить на них.
— Не знаешь, — протянул старик — Это хорошо. Не каждый знает все. Даже я. Эти вопросы мучают тебя, я вижу. Ты часто задаешься вопросом " Почему именно я, а не кто-то другой?" или " Имею ли я право поступить, так как хочу, или надо поступить, так как этого ждет большинство?"
— Да, часто. Ответьте мне пожалуйста.
— Как твое имя?
— Шаста
— Шаста, я помню тебя, еще маленьким. Я помню каждого ребенка родившегося в общине, но ты попал к нам младенцем, как и многие другие. — Лакшман немного прикрыл глаза и закашлялся. — Знаешь, когда я был таким как ты, я тоже задавался такими вопросами. А потом я подумал. А что если я рожден для чего-то большего? Для того чтобы кому-то помочь или защитить.
— Вы ведь и так помогли всем нам. Без вас не было бы сангхи. И не жили бы мы, так как сейчас.
— Во многом мне помогли мои верные друзья и любящая жена — старик краем губ улыбнулся женщине. Она взяла его за руку. — Завтра у тебя начнется уже другая жизнь, тяжелее и сложнее. Но ты должен быть готовым к ней. Готовым быть ко всем трудностям. Поверить в свою цель, это значит поверить в самого себя. Так и ты поверь в себя. Это главное. Никогда не оборачивайся на то что тебе говорят окружающие, что надо делать все так как думают другие. Задача в жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить со своим внутренним, сознаваемым тобой законом.
— Старейшина, а что если мне страшно от того, что я не знаю, что будет в будущем? Не знаю, что меня ждет?