— Да, Ваша Ясность, у вас на редкость забавный травник. — Кнесса Деймур опустила глаза.
— Если честно, — продолжала Лина, — не думала, что когда-нибудь снова увижу вас.
— Да, — отозвалась кнесса, — я тоже. Вы, — она вдруг посерьезнела, — простите, пожалуйста, нашим дворовым выходку с конем.
— Что вы, — снисходительно склонила голову Лина, — ваш супруг сделал для меня все, что мог.
Ским улыбнулся с неким, как показалось Лине, злорадством:
— Мы рады принимать вас у нас в замке. — Он кивнул кнессе Деймур, повернулся к Гессманам. — И очень благодарны за ту помощь, которую вы уже оказали, и за ту, которую предлагаете. Мы планировали выступать через некоторое время. Думаю, нашим лекарям как раз хватит времени, чтобы поставить на ноги кнеста Деймура. А пока располагайтесь в замке. Вечером, если желаете, можете присутствовать на совете в библиотеке. Думаю, нам будет полезно знать из первых уст, что происходит на юге. А сейчас мы с женой должны вам оставить. Нас ждет глава поселения.
Ским поднялся, тут же встал и Гессман. Дамы склонили головы. Ским подал руку Лине и, как ей показалось, несколько церемонно, вывел ее из зала. Уже в коридоре, когда она была уверена, что их не услышат, Лина требовательно спросила:
— Почему она извинялась за историю с конем?
Ским широко и абсолютно точно ехидно улыбнулся:
— Не бери в голову! Старая история!
— Черт, так и знала, что эти гады надо мной просто поиздевались.
Ским усмехнулся. Потом остановился, повернулся к жене.
— Не злись. Уверен, что ты не из тех, кто мелочно мстит. К тому же, — его тон изменился, — если верить Деймуру, отыгрываться не на ком. Мельхормцы почти все сгорели.
Лина зажмурилась, уткнулась носом в плечо мужа:
— Все?
Он запустил пальцы в ее рыжие волосы, поцеловал в макушку:
— Ты хотела в деревню. Через час выходим.
***
Ским с женой спустились в деревню уже во второй половине дня. Лина, по своему обыкновению, устроилась в большом холле местного молельного дома, который крестьяне использовали для общественных собраний. Строение было построено при старых Левианах и еще сохраняло следы роскоши и изящества: из статуй богов не вытащили драгоценные камни, золотую патину давно не обновляли, но хорошо было видно, что когда-то здесь все было покрыто благородным металлом. Уже знакомый Лине сияющий камень украшал весь молельный зал и одну из стен холла. Лина подошла к добротному широкому столу, за которым принимала просителей, но осеклась. Сегодня же с ней кнест. Сам Источник. Она запнулась, обернулась на Скима. Тот насмешливо смотрел на нее:
— Однако ты вполне быстро освоилась со своей ролью!
— Я… Нет. Просто…
Лина не знала, что сказать, она и правда быстро освоилась со своей ролью.
— Все нормально. — Ским подошел к ней и целомудренно поцеловал в макушку. — У меня здесь другие дела. Надо поговорить с главой округа. Говорят, в тех местах, где я бывал раньше, сейчас неспокойно.
— О чем ты? — Лина ничего подобного не слышала. Слова мужа искренне удивили ее.
— Да так, надо, чтобы деревня была готова к нападениям. Это дело кнеста, а не кнессы. — Ским провел по ее ярко-рыжим волосам. — Ты занимайся их болезнями и едой. А я поговорю с мужчинами.
Лина кивнула и озадаченно села на лавку. Толпа селян уже наполняла холл. Она опять заряжала бытовые амулеты, распоряжалась временем и травами лекарей. Крестьяне, те, что позажиточнее, приносили в благодарность еду. Лина сперва отказывалась от подношений, но потом, по совету того же молодого, но крайне сообразительного мага, стала еду оставлять и перераспределять между теми, кто совсем голодает. Вот и сейчас они разделили подношения и собирались их раздать, когда Ским вернулся. Он выглядел озадаченным. На главе деревни так и просто лица не было.
— Ты закончила?
— Да, только еду раздам.
Ским оглянулся на деревенских. Рассмотрел каждого, будто впервые видел. Задержал взгляд на маленькой девчушке в бесформенной шапке, вжимавшейся в юбку пожилой женщины.
— О! Да ты рыжая! — Он присел перед ней на корточки, и тронул тонкую рыжую прядку, торчавшую около шеи. — Отлично! Рыжие приносят удачу! — Это он сказал уже обернувшись к деревенским.
Толпа онемела, глава покраснел, а Ским, не обращая на них никакого внимания, подал руку жене и направился к повозке.
В повозке Лина рассматривала Скима. Она ожидала от него чего угодно: строгого внушения местным, опеки над бедной семьей, но не вот такого простого, но крайне эффективного жеста. В один миг из изгоя сделать девчушку символом удачи самого кнеста! Какие еще сюрпризы кроются в этом красивом мужчине? Высокий лоб, умные глаза, но… Под глазами залегли плотные тени, щеки ввалились, а губы то и дело сжимаются тонкую нитку. Какая же непосильная ноша сейчас на его плечах?
Лина положила свою ладонь поверх руки мужа. Он обернулся к ней, будто удивленно. Чуть улыбнулся и сжал ее пальцы в своих.
— Ты стал настоящим кнестом! — Она хотела приободрить его.
— Здорово. Осталось стать настоящим Величайшим. — В его голосе было полно скепсиса. Лина только сильнее сжала его руку. Слов у нее не было.
Глава 9
Они появились в замке одновременно. Две женщины. Лина, забывшая, что в этом мире маги могут быть обоих полов, опешила, даже в глубине души возмутилась. Это что ж, с ее мужем другие бабы будут связываться?! Но, конечно, промолчала. Хотя их появление внесло сумятицу в жизнь всего замка. Одна из ведьм назвалась Айной. Чужестранка с оливковым оттенком кожи и курчавыми темными волосами держалась поистине, как царица. Да и выглядела так же. Тонкое, расшитое магической нитью платье, облегавшее красивую фигуру. Богатый, отороченный мехом плащ. Сапожки из тонкой кожи и украшения. Наверное, все магические. Хотя Лина сомневалась. Тонкий золотистый шнурок, опоясывавший ее голову посреди высокого лба, придерживал курчавые, взбитые в мягкое облако, волосы. По вискам и сзади изящно свисали нити, унизанные зелеными самоцветами, в тон ее будто углем очерченным глазам. Искусно сплетенное ожерелье с почти такими же зелеными камнями, чуть прикрывало не в меру глубокий вырез, браслеты на запястьях, кольца на пальцах.
Лина смотрела на нее и чувствовала себя раздетой. Хорошо еще, что деревенские мастерицы красивое шерстяное платье уже прислали. Если бы пришлось рядом с этой штучкой в своих дорожных обносках стоять, Лина бы сквозь землю провалилась. Добавляли изящества этой ведьмочке мягкие, плавные жесты, улыбка, почти не сходящая с всегда алых губ, и нежный, женственный смех, который слышался неуместно часто.
Маги замирали при ее появлении, умолкали и, кажется, даже задерживали дыхание. Ским, никогда не показывавший своих чувств, этот самый Ским подолгу и внимательно ее рассматривал. Слушал ее речи, всматривался в глаза.
На Лину, хлопотавшую по хозяйству, ведьмочка смотрела с удивлением и жалостью. Так смотрят на насекомых или безнадежно больных, проявляющих удивительную стойкость. Впрочем, виделись они нечасто — в общем обеденном зале колдунья не появлялась. Просила подать еду себе в комнату. Горсинт, чаще других относивший поднос, говорил, что при виде Лининой стряпни она морщилась, но посуду возвращала всегда пустой.
Вторая, представившаяся Деей, напротив, была тиха и молчалива. Маленькая, худенькая, незаметная. Пожалуй, именно это слово характеризовало ее лучше всего. Она незаметно одевалась, незаметно передвигалась по замку, незаметно ела, пила, говорила. Не глядя на нее, было трудно описать ее внешность. Лина, несколько раз пытавшаяся вспомнить ее цвет волос, решила, что это какая-то особая магия. Ведьма поистине сливалась с окружающим миром. Нередко хозяйка Горхольда вздрагивала, обнаруживая вдруг, что эта особа стоит совсем рядом и рассматривает ее. Интерес этой ведьмы был совсем другим — чувствовалось, что она внимательно изучает чужемирку. Наблюдает за ее движениями, вслушивается в голос, рассматривает манеру двигаться.