Еверна так и осталась сидеть, с ровной спиной, руки на коленях. В руках она сжимала крохотный пузырек, в котором было всего три капли.
***
Величайший всем приезжавшим гостям выражал свое недоумение, однако снисходительно проявлял законы гостеприимства. Все, кто пожелали, получили аудиенцию во дворце. Пожелали, надо сказать, не все, что сильно расстроило Величайшего. Всем приехавшим была предложена охрана и прислуга, соответствующая их положению. Многие отказались.
Конечно, Величайший знал, что так называемая коронация назначена на день всех богов в полдень. На центральной площади. Перед обителью. Перед центральной замковой башней.
Первым его желанием было закрыть площадь, выставить оцепление, запретить все массовые мероприятия. Но он король. Законный король. Он Величайший. Он должен не только не допустить появления Самозванца. Он должен уничтожить у всех саму мысль о том, что такое в его королевстве возможно.
Именно поэтому возникла вся эта история с актером, свидетельством Еверны и всем остальным. Он должен выставить Скима Левиана посмешищем. Чтобы, даже если ему не удастся его физически устранить, никто не воспринимал его всерьез.
Близился полдень. Площадь была убрана. Охраны было очень много. Пожалуй, даже чересчур много. Ни одного мага. За этим теперь следили особенно внимательно.
Посереди площади был сооружен помост. Он был там всегда. В ярмарочные дни на нем выступали скоморохи, в дни городских праздников там размещались музыканты. Помост этот был обновлен и украшен лентами, как на официальных городских мероприятиях. Это была единственная уступка, которую сделал Величайший, и то лишь потому, что планировал выступать с этой сцены сам.
Он как раз стоял за дверью обители, крепко сцепив руки. Это было единственным средством унять дрожь. На висках у него выступил пот, но он не утирал его. Боялся показать слабость. Полдень близился.
Площадь уже наполнилась народом. Только иноземцы. Только приглашенные. Они прибыли со своими портшезами. Многие устроились с комфортом, налив вина, выставив на походные столики фрукты. Эти люди ждали зрелища. Те, кого Величайший мог увидеть, улыбались, с любопытством поглядывали в проходы. Некоторые, переговариваясь, громко хохотали. От глаз короля не могло скрыться, что в щели окон, в просветы проулков пытаются заглянуть люди. Местные. Он понимал это. Ну что ж. Охрана всех запишет. С ними разберутся потом.
Величайший сцепил зубы, шумно выдохнул и открыл дверь храма. Сейчас.
— Приветствую вас, гости Рузгарда. — Он поднялся на сцену, широко улыбаясь, раскрыв руки будто для объятий. В присутствии короля все на площади встали. — Хоть и не я позвал вас, но я рад вас видеть!
Тон его был бодр, даже чуть радостен и совершенно беззаботен. Всем своим видом он подчеркивал, что ничего страшного не происходит. Раздались смешки, редкие приветственные похлопывания. Ближайшие гости площади уважительно кивали Величайшему.
— Событие сегодня неординарное, — продолжал Величайший. — Интересное, но для моей семьи скорбное. — Он склонил голову, резко перестав улыбаться. — Вы все знаете трагедию, случившуюся полтора десятилетия назад. Потеря сестры и ее семьи сильно тогда ударила по здоровью моей дражайшей супруги. — Он сложил руки в молитвенном жесте. — И сейчас тот, кто затеял все это, — впервые в его голосе послышались раздражение и нотки злости, — прежде всего бередит старые раны и приносит боль, заставляя снова вспомнить о невосполнимой утрате.
На площади больше не было слышно смешков, все скорбно склонили головы, но острые, испытывающие взгляды пронизывали Величайшего и сейчас.
— Прежде всего, — продолжил король, — думаю, нам надо установить личность того, кто пригласил вас. — Величайший снова улыбнулся, пытаясь показать, что все происходящее — это какая-то неудачная шутка. — Думаю, лучше всего это сделает как раз моя супруга. — Он развернулся и чуть склонился.
На помост, дрожа, вышла Еверна. Она была бледна, взгляд устремлен исключительно под ноги. Она не нашла в себе силы даже улыбнуться гостям. В руках она сжимала кубок с легким вином. Это удивило Величайшего, но, увидев, как у нее дрожат руки, не стал отбирать вино. Еверна замерла в полушаге о мужа. Величайший с деланым нетерпением посмотрел на башенные часы.
— Ну что ж, кнесты и кнессы. Полдень!
Сказав это, он широко улыбнулся, рассчитывая, что публика рассмеется. У него почти получилось. Кто-то хохотнул, но тут же все замолчали. На площади повисла гробовая тишина. Все взгляды были устремлены на сцену. Но не на Величайшего, а ему за спину. Побледнев, король медленно развернулся. За его спиной стоял Ским Левиан под руку со своей супругой.
Глава 22
Величайший не мог понять, что пошло не так. Они тщательно подготовили актера, его ввели в храм. Даже предложили выпить какого-то взвара, чтобы успокоить нервы. Все было именно так, как планировал Рейц. За одним исключением. Ровно в тот момент, когда все вельможи разошлись и актер остался в храме наедине с одним единственным охранником, он вдруг успокоился. Совсем успокоился. Развернулся и направился к противоположной двери.
— Эй, ты куда! Тебе сейчас на сцену выходить. — Боец охраны, пытавшийся рассмотреть в дверную щель, что происходит на площади, чуть не упустил актеришку.
Тот смерил охранника презрительным взглядом, отдернул руку и наотмашь ударил охранника по щеке. Боец опешил, схватился за кинжал, только было уже поздно, Он не понял, что произошло, его сжали щупальца неизвестного чудища, руки оказались плотно прижаты к телу, ноги спутаны, рот закрыт. Щупальца продолжали сжиматься до того момента, когда выпученные глаза охранника не помутнели и тот не обмяк, теряя сознание. В эту же секунду неизвестное чудище вобрало в себя свои то ли руки, то ли ноги, чуть уменьшилось ростом, оправилось, и к двери повернулась уже невысокая бледная женщина, обладающая странным свойством быть незаметной.
— Дея. — Лина кинулась ей на шею. Ским же первым делом проверил охранника.
— В отключке, — бросила химера через плечо.
— Я в тебе не сомневался, — соврал Источник. Но Дея улыбнулась.
— Я свяжу его. Вам пора на сцену. — Химера взяла у Скима веревку и подтолкнула их к занавесу.
Лина еще раз обернулась. Дея ободряюще пожала ей руку. Кивнула Скиму. Источник и его жена взялись за руки и сделали шаг вперед, а химера обхватила себя руками и сползла по стене. Она знала, что охранник еще не скоро придет в себя, а ей очень надо было унять дрожь. Сейчас она никак не могла справиться с эмоциями, нахлынуло все, пережитое ею в последние дни.
Дея отправилась в столицу раньше всех. Самое слабое место их плана было в том, что химера не знала, как выглядит актер. Как бы ни старались сестры Эйхерат, описывая его, химере этого было мало. Тогда Мастер Законов предложил более сложный, но более надежный ход. Актера должны были гримировать. Так, чтобы он стал пародией на Скима. В тот день Глава городской управы и совершил подмену. Куда делся несчастный, никто не узнал. А вот его место заняло чучело с неестественными глазами и выбеленными волосами. Это у них получилось здорово.
Химере пришлось прожить жизнью странного пугала два дня. Это были очень тяжелые для нее дни. Она безумно боялась себя выдать. Разыгрывала чуть ли не паралич от испуга и ни с кем не разговаривала. На самом деле испуг Дея не то чтобы разыгрывала. В ее голову то и дело приходили мысли, что у подельников может не получиться протащить Скима. А вдруг их раскроют, а вдруг уже сейчас в доме Эйхератов облава? А вдруг на той горной дороге произошел обвал и Ским Левиан попросту не успел?
Лина слишком легкомысленно обещала мужу, что Дея, если что, просто сбежит с ней в другой мир. Да, магия химеры была другой природы, но на столичных улицах и площадях в этот день лежало столько блоков, что Дея даже думать боялась о применении какой-либо магии в принципе.
Поэтому сейчас, когда охранник был обезврежен, а Ским Левиан на помосте, химера, пожалуй, была единственной, кто не хотел смотреть на площадь. Больше всего сейчас она хотела свернуться калачиком, желательно в каком-нибудь другом мире, и поплакать.