Закончив накладывать мазь на раны Мэтта, он бросил священную пыльцу в огонь и, продолжая мелодично напевать, вытянул ладони над огнем, направив дым в сторону Мэтта.
Лэйси хотелось закричать, что пыльца, дым и бесконечное пение не вылечат ее мужа. Ему нужно лекарство, настоящее лекарство.
— Я видел, как старый Синий Сокол творил настоящие чудеса, — сказал Ройс Монтана, с сочувствием сжав ее плечо. — Ты заблуждаешься, если считаешь наших знахарей жуликами. Они прожили долгую жизнь. Некоторые из этих трав замечательно действуют.
Лэйси кивнула, но слова не убедили ее. Когда Синий Сокол покинул их жилище, она села на колени рядом с Мэттом. Он тяжело дышал, лицо и тело были мокрыми от пота. Рана в боку была очень глубокой. Она не вынесет, если он умрет.
—Почувствовав ее присутствие, Мэтт открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Не волнуйся, — прошептал он, — со мной все будет хорошо.
Лэйси кивнула, ей так хотелось верить ему, но она не могла заставить себя сделать это. Она все время проводила у его постели, отказываясь сдвинуться с места, отказываясь спать. Поздно вечером вернулся Синий Сокол, вновь повторил весь ритуал со священной пыльцой и песнопениями. Он приложил к боку Мэтта вонючую припарку, молча кивнул и вышел из хижины. Он сел у входа в вигвам и провел там всю ночь, тихо напевая.
К песнопениям Синего Сокола Лэйси добавляла свои молитвы, умоляя Господа исцелить любимого человека. Если Мэтт умрет, она никогда не простит себе этого. Она никогда не стала бы упрашивать Мэтта помочь ей найти отца, если бы знала, что это может стоить ему жизни.
Известие о гибели Высокого Желтого Облака вызвало оживленные споры. Его друзья и семья требовали немедленно убить белого человека. Для апачей пролить кровь другого апачи было строгим табу, и наказанием за это была смерть или изгнание из племени. Семья Высокого Желтого Облака требовала смерти Мэтта.
Красный Нож был не согласен с этим решением. Все знали, что Высокое Желтое Облако хотел белую женщину. Бледнолицый правильно поступил, защитив свою жену от его посягательств. Он чуть не лишился жизни, защищая честь своей женщины.
Среди этой суматохи Лэйси оставалась рядом с Мэттом. Прошло два дня, а она не отходила от его постели больше, чем на несколько минут. И теперь, поздно ночью, она сидела рядом с ним и временами дремала, боясь, что сможет уснуть и не услышит, если он проснется и позовет ее. Была уже вторая половина ночи, когда усталость одолела ее, и она погрузилась в глубокий сон.
Тихо, так тихо. Раздумывая, умер он или нет, Мэтт открыл глаза и взглядом обвел жилище. Лэйси лежала рядом, подложив под голову руку. Ее лицо было измученным и осунувшимся, а под глазами залегли темные тени, как будто она в течение долгого времени не спала.
Какое-то время он продолжал неподвижно лежать, рассматривая ее. Рана напоминала о себе тупой болью. Он подумал, что жизнь все-таки приносит удивительные сюрпризы. Он четыре года провел в Армии Конфедерации и не получил ни единой царапины. А теперь меньше чем за один год его ранили столько раз, что он уже сбился со счета.
Он попытался переместить вес своего тела на другую сторону постели и беззвучно ругнулся, когда это движение резко усилило боль в боку.
Лэйси сразу же проснулась.
— Что такое? — озабоченно спросила она. — Что случилось?
— Ты выглядишь ужасно, — прохрипел Мэтт.
—Мэтт…
— Я в порядке, Лэйси, — успокоил он ее. — Приляг рядом со мной и поспи немного.
Чувствуя себя слишком слабой, чтобы спорить, она вытянулась рядом с ним, стараясь не задеть его, чтобы не причинить боль. Мэтт обнял ее и придвинул ближе к себе.
— Я скучал по тебе все это время, — пробормотал он.
Его губы коснулись ее щеки, мягко и легко, как садится бабочка на лепесток розы.
— Ох, Мэтт.
— Не волнуйся, Лэйси. Все будет хорошо. Лэйси кивнула, но на сердце у нее было неспокойно. Смерть Высокого Желтого Облака до сих пор вызывала разногласия в лагере апачей. В последующие дни прошло много собраний. Отцу Лэйси не разрешили на них присутствовать, но Красный Нож держал их в курсе дел. На этих собраниях решалась судьба Мэтта. Каждый воин племени имел право изложить свое мнение о том, что следует сделать с белым человеком, который убил Высокое Желтое Облако, а после того, как все мужчины выскажутся, будет проведено голосование.
— Хромой Медведь не может сам принять решение, — объяснил Лэйси Ройс Монтана. — Он вождь, но он не единственный вождь. Каждый мужчина племени имеет право высказать свое мнение.
Наконец было принято решение, что за смерть Высокого Желтого Облака должна наступить расплата, и ею станет жизнь Мэтта.
Он был наполовину апачи, но пролил кровь своего брата. Если бы Высокое Желтое Облако убил Мэтта, то наказание было бы таким же. Лэйси при ее желании разрешалось остаться с отцом или она могла покинуть деревню и вернуться к своему народу.
У Лэйси окаменело сердце, когда отец сообщил ей решение совета.
— Нет.
Она затрясла головой, отказываясь верить в то, что Мэтт умрет. Им столько пришлось пережить. Несомненно, они заслужили право на счастье.
— Лэйси.
Голос Ройса Монтана был полон нежности и сочувствия, он положил свою руку на плечо дочери.
— Нет! — закричала она.
Со слезами на глазах она взглянула на отца, умоляя его сделать что-нибудь. Ройс Монтана глубоко вздохнул.
— Тебе нужно смириться с этим, Лэйси, — сурово произнес он. — Если ты попытаешься вмешаться, то подвергнешь свою жизнь опасности. Ты ничего не можешь сделать.
— Он прав, Лэйси, — сказал Мэтт. — Делай, как говорит твой отец.
Она пыталась понять суть происшедшего.
Вдруг двое воинов ворвались в хижину и схватили Мэтта. Они рывком поставили его на ноги и потащили тащили на улицу.
Лэйси бросилась за ними, но отец остановил ее
— Лэйси, постой.
— Пусти меня!
— Ты ничем не сможешь помочь ему, дочка. Смирись с этим.
— Пожалуйста, папа, сделай что-нибудь.
— Ничего нельзя сделать, — мрачно ответил Ройс Монтана. — Извини, моя милая.
Мэтт не сопротивлялся, когда воины привязали его к дереву в центре лагеря. Это только еще больше разозлило бы индейцев, и их мог пасть на Лэйси и ее отца. Он взглядом обводил деревню. Сколько времени ему осталось? Какая смерть уготована ему? Быстрая и милосердная или долгая, мучительная и болезненная? Он проглотил комок в горле, раздумывая, хватит ли у него силы воли, чтобы умереть, как подобает мужчине, или он станет кричать и плакать, моля о пощаде. Разве может человек знать, как он будет вести себя в таком случае, пока не столкнется с этим лицом к лицу? Говорили, что индейцы никогда не показывают страха или боли в присутствии врага. Как им удается сдерживать свои эмоции? Сможет ли он поступить так же? Мэтт довернул голову, пытаясь разглядеть свою хижину. Проклятье! Если бы он мог в последний рез заняться любовью с Лэйси. Если бы только его ранение не было таким чертовски тяжелым. Если бы он встретил Лэйси в другое время, в другом месте…
Лэйси уставилась в темноту, ее щеки были мокрыми от слез, сердце ныло от боли. Мэтт умрет, если она не сможет как-то помочь ему. Она никогда не отличалась самообладанием, а теперь, когда оно было нужно ей как никогда, чувствовала, что оно покидает ее. Любой ценой она должна освободить Мэтта, даже если подвергнет риску собственную жизнь. Это была пугающая мысль. Но что остается делать? Она не может сидеть спокойно и наблюдать, как будут издеваться над Мэттом. Отец ей не поможет. Она не сомневалась, что Ройс Монтана попытается остановить ее. Во всяком случае, отцу хорошо здесь, среди апачей. И она не имеет права заставить его рисковать, как и не сможет подвергнуть его жизнь опасности.
Поднявшись, она подошла к двери и осторожно выглянула. В лагере было темно и тихо. Одинокий воин сидел у небольшого костра, охраняя Мэтта. Ей показалось, что индеец дремлет. Более подходящего случая, видимо, не будет.