– Все, взлетаем!
Словно во сне, услышал Решетов гул двигателя, шум пришедших в движение лопастей винта и окончательно отключился…
В сознание его вернуло ощущение, что кто-то настойчиво шепчет ему в самое ухо о подстерегающей опасности. Сергей с трудом открыл глаза, прогоняя остатки дурмана, потряс головой и огляделся: все зэки, скорчившись в нелепых позах на грязном полу клетки, сладко посапывали, находясь в объятиях Морфея. Начкар сосредоточенно чистил свой «макаров»; двое конвоиров играли в карты; двое – дремали, прижав к себе, словно любимую женщину, автоматы. Стараясь не привлекать к себе внимания, Сергей оценил конструкцию клетки, сваренной из арматуры, тяжелый замок и засов на двери и пришел к неутешительному для себя выводу о невозможности побега. А бежать определенно нужно – все происходившее в последние дни говорило об этом. В здешнем загадочном краю человеческая жизнь не стоила ни гроша – о чем можно было судить по отношению конвоя к арестантам. Сергей ничуть не сомневался, что там, в загадочной ИК-777, возможность побега и вовсе сведется к нулю – без сомнения, охрана в этом аду поставлена на должный уровень. Что делать?! Скользнув взглядом по фигуре спящего конвоира, расположившегося ближе всех к клетке, Решетов заметил толстую цепочку, протянувшуюся от ремня бойца в карман камуфлированных брюк. Быть может, именно на этой цепочке находится заветный ключ от двери? Седой покачал головой: даже если и так, то что с того? Вздумай он хотя бы попытаться добыть его – пристрелят, не задумываясь.
– Илья Вениаминович, – обратился один из бойцов к начкару, – че-то заигрался – переход был уже?
Майор осуждающе покачал головой и нехотя ответил:
– Эх ты, игруля! Мы уже минут двадцать на К-777. Разве не заметил, как похолодало?
– Значит, через полчаса дома будем! – обрадованно улыбнулся конвоир и поежился. – Эх, по Ирке соскучился!
– Нужен ты ей! – усмехнулся напарник. – Она к куму ночами повадилась бегать.
– Гонишь!!! – вскипел говорливый.
– Хорош языками трепать! – резко оборвал майор свару, грозящую перейти в серьезный конфликт. – Вы бы лучше о новом мясе беспокоились – действие укола скоро закончится!
– Да в отрубоне еще все, товарищ майор!
Но «новое мясо» уже потихоньку приходило в сознание – просыпаясь, арестанты, словно сонные мухи, вяло зашевелились на полу клетки. Действительно, как заметил начкар, похолодало довольно ощутимо. Седой поймал себя на мысли, что после адской жары казалось бы желанная прохлада не производила должного эффекта – слишком уж упал градус. Карелия Карелией, но не до такой же степени!
– Эй, урки! – весело воскликнул говорливый конвоир. – Подъем, скоро прибудем к месту назначения, для кого-то – последнему в этой жизни.
– Гандон, язык свой засунь себе… – не выдержал издевки одурманенный Череп.
– Чего-о-о?! – взвился конвоир и мгновенно оказался у решетки. – Я тебе…
– Отставить! – осадил подчиненного начкар. – В зоне рамсить будете – если желание еще не иссякнет.
И хотя этот резкий окрик слегка охладил приступ бешенства конвоира, тот не нашел в себе сил вот так запросто снести это унижение, – громко схаркнув, он плюнул прямо в лицо Черепу. На одну короткую минуту, показавшуюся всем вечностью, Череп потерялся: в жизни никто и никогда не оскорблял его подобным образом. Седой буквально кожей почувствовал, что сейчас произойдет нечто ужасное – в воздухе повисла напряженная тишина. Решетов заметил ЭТО еще пару минут назад – казалось, будто атмосфера постепенно насыщается неистовой враждебностью. Неприятное ощущение появилось у него чисто интуитивно – словно кто-то, невидимый и могущественный, манипулировал, будто марионетками, душами людей, запертых в тесном пространстве отсека вертолета. Кто-то невидимый и ужасающий. По всей видимости, один лишь Сергей посчитал накалявшуюся обстановку следствием воздействия извне; остальные действовали (как, впрочем, и положено марионеткам) повинуясь лишь животным инстинктам.
Рука Черепа, словно змея, метнулась сквозь прутья решетки. Схватив конвоира за ворот камуфляжа, арестант изо всех сил рванул его на себя. Взбешенное лицо говорливого врезалось меж прутьев, извергая на противника зловонное дыхание и поток матерщины. Как будто подброшенные невидимой пружиной, остальные конвоиры устремились на помощь к соратнику, пытаясь оттащить его от клетки. Но было уже поздно… Свободной рукой Череп успел схватить автомат, болтавшийся на груди конвоира… Резкий рывок на себя… Ремень слетел с наклоненной головы, уронив при этом камуфлированную кепку. Арестанту потребовалось лишь несколько секунд для того, чтобы развернуть ствол в сторону обидчика, передернуть затвор и выдать длинную очередь, вспахавшую живот говорливого…