— Хочешь нашими руками, кровью нашей добыть богатство?
— Я в стороне не останусь, уж поверьте. И соображения мои просты. Я без вас, с одними зверушками, много не навоюю. Вы без меня — тем более. За лавкой, перед складом, наверняка ловушки есть, без мага не сунешься, коли шкура дорога. Но если мы объединимся… да и что вы теряете-то, если здраво помыслить? Крови бояться — на Охоту не ходить. Или вы не Воины, а так, одно название для понту?
— Ты! — рыкнул Кулак, шагнув вперёд… но остановился.
Может, его пыл охладила рука Башки на плече, может, многозначительный немой оскал Ревущих Тигров… но скорее, то и то разом.
— Мы Воины. Вот только сходу сладким речам невесть кого верить сложно.
— А ещё сложно идти с голой грудью на бойцов с артефактным оружием. Понимаю. С этой бедой я бы вам помог, если…
— Если? — не выдержал молчания Башка.
— Сам догадайся. За просто так я вам даже не совсем настоящих артефактов не выдам — не будет мне выгоды в том. Ради возможности нормальными постоянными артефактами разжиться — выдал бы. А раз вам моё предложение кажется не интересным или шибко каким опасным… ну, нет так нет. В общем, думайте, а я с Шак пока схожу к ведьмам. Если что надумаете, скажете, отыскать меня не сложно. Приятно было пообщаться.
К Башке и компании Хантер спокойно повернулся спиной. Во-первых, требовалось дать понять, что он тут никого не боится, во-вторых, призванные Ревущие Тигры надёжно прикрывали спину, а в-третьих, намерения атаковать никто из четвёрки, даже Кулак, не показывал. Зато все, не исключая также и Шак, излучали опаску той или иной степени. За что Мийол в очередной раз возблагодарил свою маскировку. Сомнительно, чтобы его истинное лицо могло вызывать такие же реакции, как таинственная персона Хантера. Оно, конечно, сила силой и призывные звери весьма успешно её демонстрировали, но шкет неполных пятнадцати лет — не та фигура, с которой станут охотно вести дела взрослые люди… и не люди.
Кстати о маскировке.
— Шак. Ты ведь знаешь, у кого тут можно прикупить готовой одежды?
— Да.
— Это близко?
— Да.
— Тогда давай сперва туда, а не к ведьмам.
Алурина послушно сменила курс.
Спустя тридцать минут, расставшись с парой клатов, Хантер приобрёл небольшую стопку сменной одежды (которой нагрузил Зунга). Но, что важнее, теперь вместо плотной иллюзии плаща с капюшоном на нём красовался настоящий плащ с капюшоном — из тонкой кожи, непромокаемый (по уверениям продавщицы и швеи в одном лице), насыщенно синий. А вместо плотной иллюзии перчаток натянул настоящие перчатки.
Маска? Ну, маска ещё при входе в Лагерь была настоящей. И не только она. Это с кожей и тем более с тканью управиться не удавалось. В диколесье-то, да без нормальных инструментов. А вот дерево — с приложением соответствующих заклинаний — давно уже вело себя в руках Мийола почти как влажная глина. После достижения им четвёртого уровня и очередного уплотнения маны эффект усугубился, вплоть до возможности не вырезать, а тиснить руны. Пока, правда, лишь в самой мягкой древесине, вроде липовой или осиновой… но тиснёные руны, в отличие от резаных, успешно подвергались мелким правкам, так как волокна материала при обработке не рвались.
Такая техника нанесения материальных матриц чар позволила совершить громадный рывок в создании артефактов. От кривоватых односимвольных — сразу к сложным комплексным узорам второго уровня. А если постараться, как в случае с маской, и потратить на доработки несколько дней — даже третьего! Настоящим артефактором Мийол в итоге не стал, он вообще не собирался всерьёз переключаться на эту ветку Пути Мага; но возможности делать зачарованное снаряжение для себя, а также для своих зверей, всё равно порадовался от души.
И воспользовался, конечно.
…уголок Лагеря-под-Холмом, обжитый ведьмами, поражал. Казался чем-то одновременно чуждым и прекрасным. Кусочком какого-то иного, лучшего мира. В обустройство которого явно вложили много времени, сил, утончённого вкуса… и, конечно, ресурсов.
Голубовато-зелёная с синим опалесценция растений, из-за которой весь остальной Лагерь тонул в вечном таинственном полумраке, на территории ведьм уступала без сопротивления иному освещению, многократно более яркому. Хорошо знакомые стеклянные сосуды с молочно-белым и тёплым жёлтым составом внутри, укреплённые на висячих лозах и ветвях, давали не намного меньше света, чем облака Поверхности в середине дня. Ну, или так казалось после долгого пребывания на общей территории среди того самого рассеянного полумрака. Вместо грубого бугристого материала, составляющего серые стены большинства домов Лагеря, все до единого строения на территории ведьм имели стены из особой бумаги — частично прозрачной после алхимической обработки, разрисованной в едином, исполненном изящества ключе. Мийол не сразу вспомнил, как это называется, и потратил добрую минуту, чтобы извлечь из своей обычно безотказной памяти для сопоставления цветные гравюры в одной из книг, что он держал в руках… три? Нет, уже все четыре года тому назад.
— Плавные линии, мягкие оттенки, малая контрастность переходов, нарочито запутанные составные контуры. Намёки на образы конкретных вещей, но ни одного явного образа. Да. Это определённо среднесилонский стиль, — пробормотал он, оглядываясь. — Пятый-второй века до падения Империи, стал популярен благодаря живописной школе Эннерта и Клаи… правда, воплощение очень сильно реформированное. Среднесилонская классика требует исполнения в цветном стекле, подкрашенной воде и тонких иллюзиях, придающих абстрактным образам динамику… а здесь — бумага со статичными узорами. Вода присутствует в почти естественном виде, как система связанных протоками малых прудов. Иллюзии также статичны. Но всё же достойно, достойно… при наличии столь скромных выразительных средств — и вовсе хорошо.
— Рада, что вам понравились наши скромные усилия по облагораживанию этого места.
Хантер не дёрнулся, когда к нему обратился голос как бы из пустоты. Сгусток магии с не самой простой структурой, что повис около него и Шак, сопровождая их от самой арки входа в ведьмин сад, он заметил давно. Но считал этот внешний эффектор заклятия просто средством удалённого наблюдения, так что возможность транслировать через него речь стала сюрпризом.
И насторожила.
Чем больше функций, тем выше уровень магии. Чем выше уровень магии, тем больше сила и тем опаснее тот, кто этой силой распоряжается.
— Прошу прощения за дерзость, — слегка поклонился Хантер. — Я вовсе не собирался судить чужой труд, лишь высказал искреннее мнение. До подлинных ценителей искусства мне далеко. Позвольте же представиться…
— Нет нужды, — перебил чуть иной, но также звонкий и певучий женский голос. — Мы знаем о вас, драгоценный гость, равно как и вы, несомненно, знаете, где оказались. Ступайте по жёлтой дорожке, и вскоре мы сможем поговорить лицом к лицу. Только не сочтите за труд сперва вернуть мохнатое двуногое к остальным мохнатым.
— Воля хозяек — закон для меня, — Хантер снова поклонился, но уже без искренности. «В конце концов, даже если тут не любят алуринов или одну конкретную алурину, она здесь со мной. И требование такого рода оскорбительно не только для неё…». — Шак, пожалуйста…
— Понятно, — перебила уже алурина, разворачиваясь и удаляясь.
«Ну и ну. Может, я слишком вежлив?
Впрочем, продемонстрировать оскал никогда не поздно. А вот переход от грубости к мягкости выглядит куда менее приятно — и почти всегда проигрышно.
И ещё одно. Шак выведена за скобки, мои звери тоже остались за оградой; тем самым я на какое-то время останусь один в присутствии двух магов с неизвестными возможностями. А ведь откат от последнего использования Усиленного Призыва Существа ещё не истёк… хотя ждать осталось недолго, спасибо визиту к швее. И можно его дополнительно… поторопить».