Огонь породил в варгах животный страх, они мчались стремглав, пытаясь оказаться как можно дальше от бушующей стихии. Природные инстинкты взяли верх, от диких животных у них было гораздо больше, чем у лошадей, да и выдрессированы они были значительно хуже. Наездникам потребовалось много времени, чтобы остановить их и вернуться назад. От ужаса варги буквально стелились по земле, противно скуля и взвизгивая. Едва их ноздрей коснулся смрад горелой шерсти, как звери остановились и ни в какую не хотели идти дальше, ни крики, ни побои не могли их заставить сделать хоть шаг. Поджимая хвосты и прижимая уши к голове, варги, опасливо косясь друг на друга, топтались на месте. Лишь появление величественного Драм Гхурха, восседавшего на альбиносе и Шенка, на пегом уродливом варге, который при беге хромал на все четыре ноги, заставило орков двинуться вслед за своими предводителями.
Попытка орков пересечь выжженную магией землю окончилась неудачей, мягкие подушечки лап варгов оказались слишком нежны для раскалившейся земли, получив ожоги, звери рванули прочь, сбрасывая на ходу своих хозяев, лишь Шенк и Драм Гхурх величественно вернулись обратно, их животные, высокомерные под стать всадникам, стерпели боль ничем, не проявив своих страданий. Гортанный окрик, и, орки, разделившись на две группы, рванули в обход, но слишком много времени было потеряно, они едва миновали половину пути, а люди уже скрылись за высокими стенами.
Глава шестнадцаая
Едва за ними закрылась решетка, как владетель замка принялся отдавать распоряжения. Спешившись, он оказался обычным человеком, ничем не примечательным на первый взгляд. Похлопав своего могучего коня по холке, владетель передал поводья мальчугану, приказав, вычистить, накормить и напоить. Примерно треть отряда не смогла самостоятельно покинуть сёдла, кто-то был ранен, а кто-то и вовсе отдал жизнь в этой жестокой схватке, лишь на первый взгляд казавшейся лёгкой прогулкой. Набежавшие слуги помогали воинам спуститься на землю и избавиться от доспехов.
На ходу разоблачаясь, владетель буквально проревел:
– Грымвольд! Грымвольд, где ты бездельник!
– Я здесь сир, уже бегу! – из-за угла выбежал неопрятный старик, в грязном, зачуханном плаще, его седые патлы развевались по ветру. Улыбаясь беззубым ртом, Грымвольд оглядел внутренний двор своими ястребиными глазами. Его крючковатый нос хищно раздувался, а цепкий взгляд из-под густых кустистых бровей, сразу же обнаружил новичков.
– Мой сир, эти чужаки, – во избежание ошибки старик указал на колдуна и вампира, в изнеможении усевшихся у каменной стены, – именно они являются причиной наших бед.
Воины обступили приятелей, ропот, зародившийся в толпе, быстро перешёл в зловещий гул. Челядь и крестьяне с окрестных деревень пытались приблизиться к виновникам происходящих бедствий, но стража держала плотное кольцо. Когда же наиболее ретивые из селян попытались прорваться, в ход были пущены древки копий, очень быстро остудившие даже самые горячие головы.
– Что здесь происходит Торинус? – владетель чтобы пробиться сквозь плотную толпу активно использовал кулаки и локти.
– Лазутчиков поймали, бургграф Достардан! – отозвался один из воинов, разительно отличавшийся от своих товарищей новизной доспехов.
Оглядев потенциальных соглядатаев, бургграф лишь уныло махнул рукой:
– Побольше бы таких шпионов, глядишь и не пришлось бы нам сейчас за стенами отсиживаться. Где, этот никчёмный ведунишка?
Достардан быстро разглядел в толпе спину, стремившегося скрыться Грымвольда. Схватив старика за бороду, владетель несколько раз дёрнул с такой силой, что из глаз ведуна покатились слёзы.
– Нет, здесь значит других орков, – злобно прорычал Достардан, – ты мне ещё за это ответишь! А пока иди и займись ранеными!
– Сиренус, Сиренус, где ты маленький шалыган[1]! – затравлено озираясь, на в открытую потешавшихся над ним крестьян, Грымвольд засеменил к пострадавшим в бою воинам.
– Что же мне с вами-то делать? – задумчиво потирая подбородок, произнёс владетель.
Под взглядом Достардана, вампир оскалился и принял защитную стойку, готовясь сражаться до конца. Вадим попытался присоединиться к товарищу, но сил подняться у него не было. Сделав несколько безуспешных попыток, колдун так и остался сидеть, не в силах помочь другу на этот раз. Жить им оставалось считанные мгновения, ибо воины, стоявшие за спиной своего бургграфа, сомкнули щиты и выставили перед собой копья.