Голоса всполошились, перешли на визг и пропали. Вадим почувствовал на груди некую тяжесть, как будто на него кто-то лёг. Странное урчание ещё больше усиливало сходство неведомого существа с домашним питомцем. Именно присутствие чужака помогло колдуну восстановиться. Вадим внезапно открыл глаза и вскочил, едва не ударившись с Андреем головами, лишь феноменальная реакция вампира спасла их.
– Что случилось? Сколько времени прошло?
– Скажем так, ты слегка переел! – усмехнулся Андрей.
– Что такое время? Для кого-то прошла неделя, для кого-то день, а для жителей этого мира считанные мгновения, позже ты всё поймешь, – поучительно произнёс Тордос.
[1] Язык эльфийской знати, отличается от языка черни более изящными словооборотами и мелодичностью речи.
Глава двадцать четвёртая
Драм Гхурх по праву считался величайшим из воинов орды, по меркам людей, он был полон сил, среди эльфов и гномов считался бы юнцом, в своём же племени его уже почитали стариком. Весной, он встретил свой тридцатый день рождения. Две трети своей жизни он провёл в набегах. В свой первых поход, Драм Гхурх отправился в десятилетнем возрасте. После гибели отца, именно на него легла забота о пропитании семьи. Набег был удачным, юному воину благоволили боги, казалось, сам Мефисто осенял его путь.
Обязанности старшего быстро научили его рассудительности, в шестнадцать после гибели дяди, он стал главой рода. Младшие братья к тому времени уже подросли и стали воинами, множа силу и почёт семьи. Из четверых братьев в живых остался лишь младший, Драм Гхурх всегда выделял его из прочих. Сейчас гар Драм Гхурха был одним самых могущественных в орде, превосходя по численности даже многие рода, уступая лишь дому Верховного Шамана, но тот набирал к себе всех, были среди них даже выходцы из других рас, да простят его предки за этот немыслимый шаг. Особой гордостью пожилого воина было то, что в его семье не было посторонних, только ближайшие родственники, дети, внуки и многочисленные племянники.
С не меньшей тщательностью подходил, он и к формированию рода, ни каких пришлых, лишь те, кто мог подтвердить родство крови. Несомненно, кто-то из молодёжи не одобрял столь жёсткую позицию главы, но даже подумать об оспаривании решений Драм Гхурха не мог. Слишком крутой был нрав у величайшего воина! Слишком ярки были примеры жестокой расправы над инакомыслящими! В число, которых попал и один из братьев, постоянно твердивший о новых временах и необходимости перемен. По мнению Драм Гхурха, поединок смерти являлся основным мерилом правоты. Средний брат был неплохим воином и брошенный вызов принял. Со своей неизменной слегка издевательской улыбкой, он швырнул клиники к ногам родича и запел свою последнюю песню.
За свою жизнь Драм Гхурх лишил жизни многих, но лишь одно лицо изредка всплывало перед глазами, лик убиенного единоутробного, осуждающий и ироничный, всё чаще и чаще возникал перед Драм Гхурхом, как бы вопрошая: «Что же ты наделал, старший?!».
Возникавшие в душе сомнения в правильности принимаемых решений, старый воин душил в зародыше. Он ведь не сопливый пацан, чтобы идти к кому-то за советом, не убогий, чтобы ползать на брюхе перед изваяниями мелких божков в надежде на помощь. Как и десятки поколений его предков, раз в год, он отправлялся в священные для каждого орка земли, где преклонив колено перед изваянием Величайшего, приносил свою жертву. Драм Гхурх ничего не просил и ничего не рассказывал. О подвигах воина Мефисто узнает от поверженных врагов, о благих поступках от одарённых и тех, кому помощь была оказана, о проступках донесут враги и недоброжелатели. Драм Гхурх своими деяниями доказывал, что чтит древний договор и признаёт Величайшего властителем своей души.
Проводимый поход, был, наверное, одним из самых значимых событий в жизни Драм Гхурха, никогда ещё под его командованием не собиралось столько воинов, никогда ещё он так далеко не заходил в людские земли. Лишь присутствие марионетки Верховного Шамана – мерзкого полукровки Шенка, отравляло душу Драм Гхурха. Их противоречия стали так велики, что среди простых воинов произошёл раскол, часть из них, к счастью меньшая, в основном молодёжь покинули основной лагерь и расположились на соседнем холме.