Заметили произошедшее безобразие и эльфы, насторожившись, они мгновенно развернулись к лесу. Пятясь, перворождённые пытались разглядеть виновника происходящего. Противный каркающий смех, раздался где-то среди деревьев. Беззвучно выругавшись, Тордос воздвиг Водный Щит.
– Быстрее сюда, – выкрикнул Хранитель магии.
Эльфы не заставили себя долго ждать, на ходу посылая в лес одну стрелу за другой, первородные быстро оказались под защитой чародеев. Ломая деревья, нечто устремилось к Вадиму и его спутникам.
– Мы обречены, – сквозь зубы произнёс Тордос, едва странная субстанция показалась из темноты, – это копьё Хаоса.
Тёмный сгусток, переливающийся всевозможными сполохами, испускающий непереносимый гнилостный аромат попросту миновал защиту Хранителя, как будто её и не было.
– Ваньяна! – выкрикнул один их эльфов, бросаясь навстречу мерзкой субстанции. Копьё Хаоса не заметило возникшей на его пути преграды, тело эльфа лишь утратило на миг свои очертания и опало на землю бесформенной массой.
Все оцепенели, перед неминуемой и ужасной смертью. В какое-то мгновение интуит осознал, что умрёт лишь один и точно не он. Противный каркающий голос, один из тех, что предлагал ему присоединиться к тьме именно так ему и заявил. Действуя инстинктивно, Вадим подставил под пролетавшее мимо заклинание Хаоса закованную в латную перчатку руку.
Боль. Муки. Страдание. Ни один из этих терминов не может описать и малой части той гаммы чувств, что обрушилась на колдуна. По ощущениям рука горела в огне, а кости промёрзли до такой степени, что начали крошиться. Вадим упал на колени и испустил ужасный крик. Не помня себя от боли, он принялся рубить мечом по руке, пытаясь хоть как-то избавиться от невыносимой пытки. Доспех выдержал, а вот клинок уступил. Интуит колотил до тех пор, пока в его руке не осталась одна рукоять. Вадиму на помощь пришёл Тордос перехватил повреждённое запястье, он попытался взять на себя часть боли и тут же лишился чувств.
И всё же некоторое облегчение наступило, Вадим достаточно пришёл в себя, что бы снять защищавшую левую руку броню. Снять и вздрогнуть от ужаса, на руке не было ни кожи, ни ногтей. Плоть стекала с пальцев, обнажая суставы. Капли, падая на землю, разъедали её, испарения были настолько ядовиты, что лёгкие буквально разрывались от кашля, а глаза неимоверно слезились. В центре ладони, зияла огромная дыра, заклинания исцеления мало помогали. Ему удалось лишь слегка стабилизировать ситуацию, прекратив истечение тканей, но не более того. Рука онемела примерно по локоть и абсолютно не повиновалась своему владельцу.
Приложив к повреждённой конечности посох, Вадим испытал блаженство, нет, боль никуда не ушла, она осталась такой же дёргающей и резкой, но её вполне можно было терпеть. Тордос уже практически пришёл в себя, Торинус хлопотал возле него. Безмолвными скорбными статуями стояли эльфы, гибель собрата выбила их из колеи. Вадим подошёл и стал рядом с ними пытаясь разделить скорбь потери.
– С её смертью, наше служение тебе окончено, – буркнул Вардас.
– Её? – удивился Вадим, с этого момента всё встало на свои места. Вот почему в тронном зале ему поклялись в служении лишь двое из трёх перворождённых. Тогда, он не придал этому особого значения. Эльфийка в своей жизни приносит только одну клятву, и это клятва верности своему супругу.
– Мы должны уйти, наш последний долг перед умершей сестрой, похоронить её под сенью Бескрайнего леса.
– Я отомщу, – глухо бросил Вадим.
– В этом нет твоей обязанности! Это твоё право, мы не будем останавливать тебя! Наши сердца будут с тобой, если исполнишь задуманное, – подхватив тело, эльфы скрылись в предрассветном сумраке.
Глава тридцать первая
Вадим крался, по лесу. Полумрак, царивший под сенью деревьев, ему скорее мешал, нежели помогал. Остановившись, он втянул в себя воздух, наполняя лёгкие ароматом леса. Запах гнили, преследовавший его долгое время, отошёл на второй план. С омерзением колдун вспомнил уничтоженные Копьём Хаоса деревья. Заклинание практически мгновенно разлагало органику в месте соприкосновения. Лишившись опоры, деревья падали, создавая своеобразную просеку. Покрываясь мерзкой слизью, древесина гнила прямо на глазах. Величественные исполины, раскинувшие свои ветви на десятки метров, были в миг уничтожены прорывом изначального хаоса.