Утро явилось ясное, солнечное, с ласковым, теплым ветерком, несущим запах зрелого степного разнотравья. Рэя, проснувшись, еще некоторое время лежала, прислушиваясь к голосам с улицы. Гулкому, басовитому, ласкавшему слух раскатами говору старой гуны, мелодичному баритону Джанака, и всего раз прозвучавшему откуда-то издалека чуть хрипловатому, теплом мазнувшему по сердцу Тома. Мастера Тома Илайреса. Вчерашнее общение с шаманкой не прошло даром, вместе с сором и пылью, вымытыми из волос осторожными большими руками, смылись беспорядочные, смутные думы, страх, неуверенность, тревога. Старуха ничего не спрашивала, сама принялась поливать Рэю отваром душистых трав, едва девушка окунулась в теплую воду. Бормотала что-то, шепеляво нашептывала, протяжно гудела, сливаясь с порывами степного ветра, озвучивая выдохи и причитания травы, вторя шороху песков. Она почти заворожила Рэю, загипнотизировала, околдовала. Почти... Рэя не забыла кто она, где находится, куда идет. Не забыла ничего, из пережитого за долгие месяцы одиночества, страха и надежд. Просто смотрела на себя со стороны, отрешившись от боли и сомнений, спокойно, трезво, без истерики. Смотрела. И сама себе она нравилась. Новая, худая, жилистая, с обезображенным, искалеченным телом. Сильная. Умная. Не побежденная. Новую её еще никто не знает, никто из родных и любимых людей, ждущих теперь её возвращения домой, и не подозревает еще, кто вернется к ним вместо милой доброй девочки, которую сломали, растоптали и развеяли по степи. Которую она сама не смогла сохранить для своих любимых. Вот на самом деле чего боялась Рэя Эллисар еще вчера! Вернуться, быть не узнанной, остаться чужой и одинокой среди некогда близких людей! Остаться одной, теперь уже навсегда, потому, что возвращаться то уже будет некуда! Да, всё это было вчера, но смылось, унеслось со степными ветрами, оставило... теперь девушка видела себя другой, настоящей, такой, какой стала, не важно, по какой причине и чьей воле. И такая она себе нравилась! А значит, она уже была не одна, подобно героине некогда прочитанной книги, Рэя сказала: " У себя есть я!" и от себя добавила, находя, наконец, точку опоры: " И я себе помогу сама!" С такими мыслями она вечером заснула и проснулась утром. Просто лежала, радуясь чистоте собственного тела, мягкому тюфяку, душистой траве, солнцу. И тихим голосам за окошком. Они завтракали, устроившись вокруг полированной медной пластины, служившей столом, все трое, когда Рэя вышла из домика, причесанная, одетая в обтягивающие штаны, любимые каучуковые тапочки, черный топик и полупрозрачную тунику васильково - синюю, под цвет глаз, ту самую, любимую Шайры, которую верная рабыня тайком подсунула в узелок, приготовленный для побега из Патаи. Том сидел к ней спиной, слышал, конечно тихое приветствие и шаги, но не обернулся, не поспешил на встречу. Она подошла сама, положила на напряженные плечи руки, прижалась лбом к его спине. Всего пару секунд замешательства и нерешительности, и Том обернулся, перехватил подрагивающие руки, обнял, подхватил и уткнулся носом куда-то в шею,
- Рэя... моя Рэя...
И вот не пришло в голову сейчас спрашивать что-то, и говорить: "ты меня не знаешь, посмотри, какая я теперь стала..." Все потеряло смысл перед почти беззвучным выдохом: "моя Рэя..."
Они не заметили, когда и куда делись Джанак и шаманка, пока они молча сидели у костра, ели теплые кукурузные лепешки и дикий мед, пили душистый чай с травами. Проще всего начать разговор было с близкой и безболезненной для обоих темы, и Том стряхнув крошки с ладони спросил:
- Показать ли моей принцессе чудо - колесницу, которая отвезет её в Империю быстрее степных ветров?
- Показать! - Приняла игру девушка, с готовностью поднимаясь с набитого сеном мешка, служившего весьма удобным креслом: - Показать колесницу и покатать! Хочу быть первой, кого прокатит гениальный Мастер на своем новом изобретении!
Том с шутливым поклоном предложил леди руку и повел к притаившейся за кустами колеснице. Рэя транспортного средства не заметила, пока не уткнулась прямо ажурное колесо.
- Что это?! Это шутка?! - А в голосе разочарование, гнев! - Том Илайрес! Поясните сейчас же, для чего вы мне показали это... эту... сенокосилку! Где мотор, где руль?! - Она еще пыталась сердиться, но смешинки в серых глазах Мастера сбивали с толку и мысли в голове не о руле и моторе, даже не о поездке через степь к границе Империи, а об этих смешинках, о морщинках от уголков глаз, о красивых таких губах Мастера... сопротивляться им было трудно, да и не очень то хотелось...
- Тоом! Ты смеешься надо мной? - Рэя опустила глаза, закрылась ладонями от смешливых серых глаз.
- Нисколько... я не смею, моя леди! Ни мотора, ни руля! - Отстегнул с предплечья паука с блестящими лапками, аккуратно устроил на панели: - Прошу, моя леди...