К величественному зданию Инстериума подъезжали кареты, выпускали пассажиров и отъезжали в сторону, давая место вновь прибывшим. Поднявшись по широкой лестнице к массивным дверям, состоящим из множества соединенных шестерней и шестеренок, болтов и болтиков, механических деталей неизвестного назначения, складывавшихся в замысловатый рисунок, прибывшие разделялись. Выпускники направлялись по лестнице, ведущей в главный зал, сопровождавшие их друзья и родственники поднимались выше, в тот же зал, на гостевую галерею. Выпускников было всего сто двадцать человек, из них только семнадцать девушек. Но с галереи трудно было различить их, входя в зал молодые люди и девушки надевали глубокие капюшоны, полностью скрывавшие лица, подчеркивая этим готовность служить избранному делу, не стремясь к личной славе. Вроде бы так трактовалась эта традиция. Посадочные места в зале для торжеств не предполагались, сам зал был невелик по площади, имел четкую шестигранную форму и очень высокие своды, испещренные изображениями шестеренок и механизмов, местами складывающимися в узнаваемые образы классических механиксов. Со стены против парадных дверей на сегодняшних выпускников смотрели первомеханики Аспар и Сиркс, почти два века назад основавшие Цитадель Древних и положившие начало развитию Мнемомеханической науки и созданию основных законов мнемомеханики. Современные ученые шагнули далеко вперед, первомеханикам и не снилось то, что могли теперь сотворить Мастера не самой высокой ступени. Но они были первыми, память их почитали и труды изучали с почтением. Кроме выпускников в самом зале присутствовал лишь глава Инстериума профессор Альдан и руководители групп: Классической Мнемомеханики, Андромеханики, Механики Чисел и Гармонической Мнемомеханики. Едва вошел последний выпускник, тяжелые двери закрылись. С утробным жужжанием, сомкнулись челюсти замка Блюстителя в виде драконьей головы, и профессор Альдан вызвал первого из списка. Ни вручаемых знаков, ни лиц не было видно, голосов не слышно. Только каждый слышал собственное имя, когда оно называлось, так что не опасаясь пропустить что то важное, Арэя принялась разглядывать присутствующих на галерее. Их было много больше, чем самих выпускников, но девушка почти сразу увидела Алекса рядом с отцом и мамой. Беспокойно заметалась глазами вокруг своей семьи и с огромным облегчением убедилась, что рядом с братом нет измучившей его сердце красавицы. Нет! Выходит, свой утренний букет леди Лилита Алитея Холмс не получила уже сегодня! То есть конечно не "свой" уже, раз не получила. Такая самолюбивая и расчетливая особа не упустила бы случая попасть на бал в честь выпуска в Имперском Инстериуме Мнемомеханики! Сюда попадали лишь избранные, а стремились многие. Если учесть, что выпуски случались один раз в пять лет... нет, песчаная дюльса такой возможности не упустила бы! Издалека брат выглядел возможно, задумчивым, но не несчастным или печальным, уж это она определила точно! Хотела, было привлечь внимание подруги, но прозвучало ее имя и Лорка торжественной походкой двинулась к призывавшему ее профессору. А сама Арэя увидела, как к ее родителям и брату подошел высокий светловолосый, самый красивый мужчина на свете. Рихар Кант. Мастер Света, герой, воин, сослуживец и друг Алекса, и ее будущий муж. Прекрасный, милый и дорогой ее душе Кант. Он властвовал в ее сердце давно и уверенно, не давая поводов для сомнений и ревности, не тревожа напрасно душу, тепло и спокойно. Так было всегда, с ее четырнадцати лет, когда Кант попросил у отца и матушки разрешения всерьез ухаживать за ней. Ему было тогда уже двадцать три, но относился молодой человек к своей будущей невесте серьезно и уважительно, слушал, вдумчиво отвечал на бесконечные ее "как" и "почему", поддерживал рано проснувшееся стремление к познаниям, любовь к механиксам и дарил всегда нужные и желанные подарки. Этим постепенно и завоевал ее сердце. В шестнадцать Арэя пережила бурную влюбленность в него, ей вдруг очень захотелось его ласк и поцелуев, утренних букетов и записочек. Но в это время он вместе с братом в составе Дивизиона Мастеров Света был далеко. Письма были, но в них ни слова о любви и, тем более страсти, букеты и подарки были не каждое утро, а по случаю. Так что грезила о любви Арэя в одиночестве. Поцелуй в щеку и крепкие объятья вернувшегося спустя долгие месяцы ожидания возлюбленного были слабой компенсацией. Даже его одобрительные взгляды, цветы и как всегда, очень правильные подарки дела не спасали. Потом просто все как-то забылось, даже немного неловко было вспоминать. Неловко и все же досадно, что не случилось. По счастью учеба и любимое занятие вытеснили неудобные воспоминания. Уже на старших курсах Инстериума, когда ребенком повзрослевшую Рэю никак нельзя уже было назвать, Рихар присылал цветы и милые записочки, прилагая к ним забавных крошечных механиксов работы профессора Нордюла. Мало кто мог похвастаться такими! Они вместе гуляли в центральном парке у Коллосиума держась за руки. С ним было тепло и надежно. И даже хорошо, что сердце не рвалось наружу и голова не кружилась! Но вот полгода назад Кант познакомил ее со своим дальним, не кровным родственником, смуглым, черноглазым и черноволосым, с немного нервным тонким, но очень приятным лицом. Чуждая для Центральной части Империи внешность. И вместе с тем интригующая и притягательная - эдакий заморский принц! И имя звучало непривычно: Эльф Хаттар. И не сказать, чтобы он уж так сильно Арэе понравился, тем более она не влюбилась в него! Но чем-то новый знакомый ее беспокоил, а особенно то, как значительно смотрел он на девушку, словно бы намекая на что-то. На что именно и намекает ли в самом деле Рэя, понять не могла и гнала от себя мысли о нем, и общения с непонятным человеком старалась избегать. Однако Кант словно бы сводил их, все чаще появляясь в доме Эллисаров вместе со своим дальним родственником. Вот и сегодня, спокойствие Арэи было разрушено, едва она увидела смуглого красавчика рядом со своим почти женихом. "Почти", потому, что помолвка еще не состоялась, хоть все уже меж ними было решено и обговорено. И девушка именно сегодня ожидала предложение и помолвочный браслет Канта. Сегодня подходящий случай, которым воспользуются многие! Принято в Империи публично делать такие предложения и принимать ответ. Когда каждый присутствующий становился свидетелем честных намерений и мог обнародовать информацию о препятствиях для союза, если таковые имелись. А человек с честными намерениями опасаться свидетелей