Майра неуверенно кивнула. Кайлес проклял тот день, когда он вообще заинтересовался этим чудом.
- Тебя чему-то учили?
Моргание в ответ.
- Ты год ходила в женскую школу. У вас там должен был быть этикет, - Кайлес жестом обрисовал нечто невидимое, - танцы, манеры.
- У нас первый год в основном медитации были, - ответила Майра, расслабляя стойку, отчего руки опять поползли в карманы брюк.
Кайлесу тяжко вздохнул, хотя придраться было не к чему. Правило: первый год все силы на пробуждение дара и минимум занятий, действовало одинаково для всех, вне зависимости от пола.
Он вернулся за стол.
- А этикет – Майра сморщила носик, качнулась с пятки на носок, низ кителя встопорщился от запихнутых в карманы брюк рук, - я сбегала с занятий. Не интересно было.
Фразу: «Оно и видно», Кайлес проглотил. Зато стало понятно, почему девчонка столь легко вписалась в среду курсантов. Только вот вписаться в группу менталисток… Ей будет нелегко. И все закончится чьими-то спаленными мозгами…
- Вы меня видеть хотели, - напомнила девочка. Кайлес вынырнул из видения себя на рудниках после трагической гибели студентки. Стиснул зубы. Третий в чем-то прав, паршивый из Кайлеса наставник, но сдаться, не попробовав, мешало родовое упрямство, а еще полный восхищения возглас Шестого: «Вы будете преподавать в академии? Супер! Вы меня очень много чему научили за эти годы. Из вас выйдет лучший наставник на свете!». И отступать после этого почему-то не хотелось.
- Да, вызывал, - откинулся на спинку кресла, прищурился, выстраивая в голове новый план, - на праздники едешь со мной в Третий тэорат. Сестру можешь взять с собой. Твой дед вряд ли отряхнет пепел и заявится во дворец, хотя у него и есть такое право.
- Я бы хотела остаться здесь, - тихо заметила девочка.
- Я бы тоже много чего хотел, - согласился лорд, - но корона требует от нас подвигов. И не бойся, там будет твоя любимая ассара, Шестой и все их семейство. В обиду не дадут. Но у меня есть условие.
- Какое? – напряглась Майра.
- Твоя сестра носит контур. Ты знаешь об этом?
Кивок.
- Твой дед скорее всего попытается вернуть тебя домой и для этого ему потребуется лишь один маленький срыв в присутствии королевской семьи.
Майра побледнела, отступила и Кайлес ощутил себя чудовищем.
- Ты мне веришь? – спросил, поддавшись порыву.
Девочка не ответила, только смотрела на него, не отрываясь.
- Не веришь, - констатировал Кайлес, вздохнул и продолжил: - Но это не меняет того, что ты должна будешь сделать, если хочешь выйти за эти стены или если хочешь продолжить здесь учиться, не скрываясь под чужой личиной. Контур, моя юная леди и твои манеры.
- Контур? – переспросила Майра, прикрыла глаза, сдерживая дыхание, потом торопливо заговорила: - Я думала об этом, если он может сдержать пламя, то поможет и мне. Я согласна.
Кайлес подумал, что не зря связался с девчонкой. Пережитое заставило ее повзрослеть и научиться искать выход там, где другая бы давно билась в истерике. Впрочем, истеричек у него и так скоро прибавится.
- Манеры, - напомнил о втором условии, - мне нужна леди, а не курсант.
Майра вздохнула. Вытянула руки из карманов. Выпрямилась. Расправила плечи.
- Тростиночки из меня не получится, но я постараюсь.
Кайлес хмыкнул – у девчонки еще и чувство юмора есть. Лорд Тигрельский полный дурак. Такую внучку хотел загубить…
- Тогда я буду рад встретить вас во дворце, госпожа Майра, - склонил голову и махнул рукой в сторону двери: - Свободны, курсант.
Праздник Сердца зимы. Дворец Третьего тэората.
Харт отмахнулся от надоедливо кружащей снежинки, с раздражением подумав, что рановато начали – до бала еще девять дней. Но зима в этом году выдалась серой, бесснежной и тоскливой, и потому детвора отрывалась на иллюзорном снеге или на таких вот узорчатых проказницах.
Вчера ему принесли еще одну жалобу на шутника, который подмораживал пол в коридорах. Шутника пока не нашли, что было странно, но найдут, никуда не денется. От безмолвных непросто скрыться.
Третий прихлопнул возмущенно пискнувшую снежинку, которая посмела прицепиться к его плечу, отряхнул осыпавшейся иней. С чей-то подачи в этом году все было не так. Снежинки вдруг решили, что им скучно быть белыми. Прихлопнутая, например, была угольно черной, но Харт каких только не перевидал за эти дни: красных, зеленых, разноцветных, с огоньками и мохнатых, удивительно напоминающих ядовитых насекомых с приграничных островов, где кроме этих тварей никто больше и не водился.