— Нас не поймут! — истерил Сэльс, лохматя волосы. — Никто раньше такого не делал! Это игры, а не представление!
— Будем первыми, — пожимала плечами Юля.
— Поверьте, милейший, — ласково улыбался Кайлес — ректор застыл с перекошенным лицом, — за подобными представлениями будущее. Нам главное что? Чтобы нас запомнили. И поверьте, не просто запомнят, еще и повторять станут. Что там наши конкуренты творят? Долгие речи с перечислением заслуг, демонстрация команд, парочка иллюзий, ну и салют в честь окончания. Скукота, согласны?
Судя по зверскому взгляду, ректор был не согласен, но спорить с королевской печатью и подписью на согласованной программе благоразумно не стал.
А на поле тапуны, талантливо изображая испуг, отступали от духов, не забывая выстраивать пыле-цвето-дымовую завесу, и скоро от огненных духов остались лишь размытые силуэты. Народ начал привставать, пытаясь получше рассмотреть, что там происходит.
— Ну же! — пробормотал Фильярг, сдерживая порыв спуститься и встряхнуть тянущих паузу воздушников. Репетировали ведь. По ночам и в режиме секретности.
Ветер все же задул, разметая завесу на цветные клочья, и духи вновь проступили, но напротив них уже стояли восемь добрых молодцев, как обозвала парней жена. Старшие курсы. Лучшие из лучших и страшно гордые оказанной честью изобразить Первую ветвь короны.
— Что случилось? — шепот Третьего оторвал Фильярга от незабываемого зрелища боя магов с духами. А сколько было истерик, визитов в лазарет с ожогами, сорванных голосов, чтобы до всех дошло — не надо драться по-настоящему, это лишь имитация боя.
Фильярг нехотя отвел взгляд от битвы.
— Они близко, — ответил мрачно, — вчера ночью парни засекли горящее судно на нашей территории. Прогулочная шхуна. Вышли полюбоваться закатом. Спасти никого не удалось.
— Все-таки огонь, — кивнул Харт и процедил: — Обнаглели. Уже к нам сунулись. Сейчас панику поднимать не будем, а после турнира займемся вплотную.
— Я хочу поднять войска, — поделился Фильярг.
— Не слишком ли? — засомневался Харт. Покачал головой и предложил: — Решим ближе к делу. Границу мы и так усилили… Дальше, наверное, ты прав. Надо поднимать войска.
На поле маги под бой барабанов уверенно теснили духов к факелу. Внезапно пронзительно, беря за сердце, запели дудки, и на траву ступили девы в синем — женский факультет изъявил желание поразить гостей своим пением. Над трибунами понеслась завораживающая, уносящая в детство, колыбельная. Фильярг видел ошарашенные лица зрителей. Н-да, Кайлес был прав, говоря, что контраст с боем порвет публику в клочья.
У него и самого что-то затеплилось в душе, обожгло радостью, и Фильярг поймал себя на том, что улыбается.
Сможем ли мы повторить это? — спросил сам себя. И ответил: — Сможем. Еще и лучше придумаем.
Опускались на колени «высочества» перед поющими девами, а духи тускнели.
Фильярг с гордостью подумал, что не зря он тогда охрип. Ну а попробуй убеди вредных духов добровольно пригасить свой огонь, когда чихать они хотели на престиж государства и международную политику. В итоге пришлось пообещать им неделю в Огненных пещерах.
Духи возвращались в факел. Стихала песнь. Вставали с колен «высочества», и над ними зажглась огненная корона — одна на восьмерых. Трибуны ошалело молчали, но когда на поле ворвались тапуны с цветочными гирляндами в руках — досталось по подарку и «высочествам», и девам, не выдержали, вскочили с мест, ревя во всю мощь глоток.
Высочества, улыбаясь, переглянулись с отцом. Давно они не видели подобного энтузиазма у подданных.
И тут браслет Фильярга мигнул сигналом тревоги. Что-то говорить было бесполезно — гул стоял такой, оглохнуть можно — и он просто показал сообщение Харту.
«У берегов Четвертого тэората замечен калкалос».
Аль был почти на самом верху, когда раздался тот самый звук: густой, вибрирующий, заставляющий встать волосы дыбом, проникающий до печенок и сжимающий сердце в тиски. Уже не скрываясь, Шестой преодолел последние ступени, врываясь на площадку.
Парнишка. Темноволосый. Загорелый. Похож чем-то на головешку. Он стоял у проема, сжимая в руках гигантскую раковину и потоком воздуха заставляя ее не петь, нет, кричать.
Додумать: почему и зачем Аль не успел. Огонь встревожено забился внутри, и Шестой медлить не стал, рванул к рузандцу с единственной целью — остановить.