Основным оплотом мятежников на равнине стали город Янчэн, крепости Тай, Бао, Даньдэ и несколько замков, откуда они выгнали прежних хозяев-вельмож. В руках восставших Янчэн благополучно избежал и чумного поветрия, и голода. Занг Лянг, предводитель занявшего его отряда, при ведении боевых действий всегда первым делом старался захватывать не деревни, а поля при них, поэтому пищи было собрано вдоволь, как и следовало по плану Великого Учителя. Привычные к мотыге и цепу солдаты Желтых повязок не жаловались: в кои-то веки все собранное зерно принадлежало им самим.
Город, однако, отнюдь не процветал. Население его прежде составляли искусные ткачи и прядильщики, хлопок для которых привозили из самого Юньнаня, с далекого юго-запада: кроме как здесь, нигде больше не умели выделывать ткань из него такой тонкой и прочной одновременно. Вполне довольные прежней жизнью ремесленники, давно забывшие, что значит обрабатывать землю, и кормившиеся исключительно своим искусством, отнюдь не радовались захватившим город мятежникам - хотя те и не отказывали жителям в ежедневном пайке, ни с кем торговать они тоже не собирались. А после того, как Занг Лянг велел взломать двери нескольких складов, принадлежавших самым богатым мастерам, и раздал ткани с них своим воинам, недовольство постепенно начало заполнять Янчэн, как вода заполняет трюм корабля через узкую дырку. Между Желтыми повязками и коренными жителями постоянно вспыхивали ссоры, часто перераставшие в драки. Занг Лянг пытался где словесным вразумлением, где палочными ударами сдерживать растущее напряжение, но город все равно напоминал раздутый нарыв, внутри которого кипит лихорадочная, болезненная жизнь, только и ждущая момента, чтобы прорваться - наружу или внутрь.
Не лучше обстояли дела и с варварами из Нан. В отличие от коренных жителей внутренних областей, в Поднебесную они пришли грабить, и положенные Занг Чао строгие уставы были им отнюдь не по нутру. К тому же на равнине Цо именно они, после гибели Чэн Юань-чжи и Дэн Мао, приняли на себя удар ополченцев Лю Бэя и потеряли множество бойцов, не успевших сыскать ни добычи, ни славы, а запрет на грабежи в захваченном городе и вовсе привел их в ярость. Подачку Занг Лянга они не приняли, но вождь нанцев потребовал аудиенции со Старшим-над-Людьми.
Младший брат Учителя принял его в захваченном дворце губернатора. Сидя за столом на небольшой веранде под самой крышей, он составлял приказы и разбирал прошения горожан и своих солдат. Рядом с ним стоял молодой помощник из городской канцелярии - уже немолодой Занг Лянг, в отличие от брата, никогда не был чиновником и потому, хоть и умел читать, писал с большим трудом, удерживая кисть в привыкшем к тяжелому труду кулаке. Время от времени юноша робко подсказывал, как пишется тот или иной знак, и глава повстанцев, не глядя на него, молча исправлял ошибку.
Вызывающе стуча сандалиями, варвар подошел к столу и встал напротив Занг Лянга. Неторопливо сложив в стопку дощечки и отодвинув письменные принадлежности, тот сложил перемазанные чернилами пальцы перед грудью и посмотрел на него.
- Чего хочет твое сердце, отважный Шань Си? - без выражения спросил он. Нанский вождь сделал нетерпеливый жест.
- Мои воины устать! - пролаял он. - Много времени, мало добычи. Дать хорошо воевать, дать добыча и женщины. Твой брат обещать! Не то мы уходить!
Во взгляде генерала мятежников вспыхнула искра интереса: до этого высокомерный Шань Си считал ниже своего достоинства учить ханьскую речь и общался с братьями Занг исключительно через толмача. Грубый акцент южанина резал ухо сильнее диалектов самых отдаленных провинций.
Занг Лянг немного помедлил, оглядывая смуглого нанца в крашеном холщовом плаще. Брат слишком долго тянет с наступлением, это верно. Ему никогда не нравилась идея Занг Чао призвать себе на помощь варваров и стравить их с Империей - про себя он полагал, что для овец нет никакой разницы, кто победит в схватке волка и тигра. Конечно, овцами войска Желтых повязок не были уже давно, но отвлекаться от главной цели и ловить по всей провинции отряд бесшабашных и обозленных громил ему очень не хотелось. Судя по всему, этот разговор был первым знаком надвигающегося раздора. Как же сильно должно было прижать этого гордого дикаря, чтобы заставить его учить язык "северных карликов" - или хотя бы затвердить наизусть эту фразу?
- С кем же ты хочешь воевать, могучий?
- Мы не хотеть просто воевать, - ответил Шань Си. - Мы хотеть воевать хорошо! Много добычи, много славы! Веди нас или скажи, куда идти!
- Разве вам не хватает пищи? - спросил Занг Лянг, заранее зная, что услышит в ответ. - Разве не облачил я ваши тела в чистые и красивые ткани? Разве кого-то из твоих людей обижают местные жители?
- Ткани! - пренебрежительно ответил Шань Си, сплюнув на пол. - Тряпки! Мы не жены! Мы не дома, чтобы есть рис! Дать нам мясо есть, золото тратить, враги убивать, женщины любить! Не то мы уходить!
Старшему-над-Людьми захотелось выругаться, но он сдержал себя. И с вот такими союзниками ему приходится нести в страну мир и благоденствие! Некоторое время он перекладывал на столе пластинки с письмами и указами, а затем произнес:
- Недавно мои разведчики донесли о приближении двух больших отрядов имперских войск. Их ведут два полководца. Один из них незнатного рода, зато другой - владетельный князь. Его зовут Доу Ван.
- Так? - выжидательно спросил Шань Си.
- Род Доу влиятелен и богат. Если мы разгромим эти отряды, то сможем потребовать за него большой выкуп.
- Так?
- И когда нам отдадут за него полновесное золото, ты и твои доблестные воины получите из этого выкупа все, что пожелаете!
- Так! - довольно кивнул нанец. - Сколько враги?
- Два с половиной цзюня[1].
- Нас меньше!
- Но мы сыты, а они голодны. К тому же Небеса и Земля гневаются на них и помогут нам.
Отвернувшись от вождя, Занг Лянг притянул к себе юного канцеляриста и прошептал что-то ему в ухо. Мальчик с удивлением посмотрел на своего господина, тот ответил суровым взглядом, и прислужник испарился.
- Они окажут нам помощь, - повторил он. - Не бойся, могучий Шань Си. Помолившись нашим великим покровителям, в день сражения я сам напущу на вражеское войско могучие волшебные чары.
- Я ничего не бояться, - раздраженно ответил нанец. Во взгляде его, однако, появился легкий испуг, который Занг Лянг с удовлетворением подметил. - Когда в бой?
- Враги прибудут к нашим стенам через неделю, но чары нелегки, - полководец со значением провел рукой по бороде. - Готовиться к волшебному ритуалу надо уже сейчас, и в этом я прошу твоей помощи, отважный.
Испуг Шань Си сменился самым настоящим смятением. Хотя нанцы и не принимали участия в штурме крепости Бао, память об откликнувшейся на призывы даоса грозе была еще жива среди Желтых повязок. Невозмутимый, как скала, Занг Лянг немного помолчал, глядя на него через стол, а затем продолжил:
- В основу мироздания Нефритовый Император положил пять великих сутей всех вещей: огонь, воду, землю, дерево и металл. В природе эти элементы постоянно вступают в браки и противостоят друг другу, образуя все сущее. Но тот, кто проник в суть самих стихий и знает тайные заклинания, может по своей воле преобразовывать одно в другое и получать искусственные волшебные составы, обладающие великой силой. Я не могу открыть тебе секреты заклятий - человек сам должен выводить их из законов природы, наблюдая за горением пламени, течением воды и ростом травы. Но если ты мне поможешь, я могу указать тебе Путь Мира, по которому нужно следовать, чтобы повелевать Вселенной...
Варвар недоверчиво склонил голову набок. Страх боролся на лице нанца с алчностью, пальцы Шань Си корчились и изгибались, как когти ястреба. Наконец, приняв решение, он даже не кивнул, а просто дернул головой и тут же застыл, сам напуганный собственной смелостью.
- Очень хорошо, - кивнул в ответ Занг Лянг. - Тогда собери своих людей и прикажи им завтра сделать вот что...
Следующим утром все нанцы и почти половина войска Желтых повязок - те, что не были заняты в тренировках и городских делах, - собрались в Янчэн на центральной городской площади. Все уже знали, что ради победы над проклятыми усмирителями Занг Лянг собирается колдовать, и общее настроение было приподнятым - солдаты шутили, смеялись и с интересом, хотя и не без робости, смотрели на приготовления. Даже кое-кто из коренных янчэнцев не сумел справиться с любопытством. Ежась от утреннего холода, отобранные предводителем прислужники устанавливали в центре площади два огромных глиняных чана и высокий дощатый помост возле них.