Гуань Юй задумчиво склонил голову набок.
- Ты и впрямь слишком громогласен, - заметил он. - Однако, Лю Бэй, мне не кажется, что он так уж не прав. Конечно, не сейчас, но... в бою? Превратности войны темны и неисповедимы. А ты был бы не худшим князем, чем этот заносчивый наглец...
Лю Бэй помрачнел, отодвинулся и уставился в костер. Два названных брата с удивлением смотрели на него.
- Князем? - наконец ответил он. - А знаешь ли ты, что во мне течет кровь рода Хань?
- Еще бы не знать, - хмыкнул Чжан Фэй. - Ты же в детстве всей улице уши прожужжал, что твоим предком был внук императора. И что?
- А то, что если я сам отберу у потомков Доу Вана его земли, меня сочтут претендентом на трон и задушат. И вас вместе со мной. У нас нет сил ни сопротивляться, ни тем более нападать, особенно на тех, кто пока воздерживается от участия в войне и копит силы, надеясь поживиться чужим добром после усмирения. Нет, братья, можно рассчитывать лишь на ту награду, которую нам вручит сам Совет.
- Совет! - снова густо сплюнул Чжан Фэй. - Сборище паскудников и старых баб! А знаешь, побратим, мне кажется, что и император из тебя... ммммф...
На этот раз рот ему зажала огромная рука Гуань Юя. Наградив болтуна укоризненными взглядами, братья переглянулись. От бородатого великана не укрылось то, как покраснел их вожак.
- Об этом мы еще не говорили, - протянув другую руку, Гуань Юй дотронулся до плеча Лю Бэя. - А давно бы пора, если по уму. Чего ты действительно хочешь, брат?
Некоторое время Лю Бэй молчал, собираясь с ответом.
- Я хочу восстановить в стране порядок, - сказал он наконец. Его голос прозвучал незнакомо сухо, жестко и твердо.
- Что есть порядок? - рука гиганта настойчиво похлопывала его по плечу.
- Порядок есть порядок, - с нажимом проговорил Лю Бэй. - То, как все должно быть. Так, только так и не иначе.
Красное лицо Гуань Юя показалось еще более темным и багровым в отблесках костра.
- Благородное стремление, - прогудел он. - Я рад, что мы не ошиблись в тебе. А теперь давайте ложиться спать, братья. Уже поздно, а путь еще далек.
В лагере гасли огни, а звезды на небе то и дело прятались за тучами. Начинался дождь.
Когда ранним вечером усмирительные войска прибыли к Янчэну, Занг Лянг выдвинул им навстречу большой отряд. Ожидая противника в пригороде, одна часть повстанцев занимала удобные позиции и готовилась к обороне, другая же несла к черте выселок большие, крепко завязанные сумки. Эти бойцы выглядели странно бледными, глаза их покраснели и слезились - казалось, они готовы упасть навзничь от малейшего дуновения ветра.
Сидя в седле, Доу Ван глядел на приготовления мятежников, как на возню тараканов. Нижняя губа князя брезгливо оттопырилась.
- И ради победы над этой швалью мне навязали в попутчики вас всех! - бросил он подскакавшему Лю Бэю. - Ха! Здесь нечего делать двум армиям!
- Не будьте столь беспечны, баогуй сяньшен, - возразил вождь ополченцев. - Дун Чжо уже едва не погиб, пытаясь взять их грубым наскоком...
- Дун Чжо - жирная трусливая старуха, - оборвал его Доу Ван. - Хочешь сказать, что я ничем не лучше него?
- Мне не нравятся их приготовления, - упрямо сказал Лю Бэй. - Их меньше, чем нас, но они как будто совершенно не страшатся. Занг Лянг что-то задумал.
- Довольно! - спесиво фыркнул генерал. - Что за времена! Стоит какому-то циновщику вытащить солому из волос, как тот уже мнит себя великим стратегом. Мне не нужна твоя помощь. Смотри и учись!
И, не обращая больше на Лю Бэя ни малейшего внимания, Доу Ван погнал коня к своей ставке, помещавшейся почти на передовой.
- Это опасно! Мы должны провести разведку боем! - прокричал ему вслед Лю Бэй, затем в сердцах плюнул наземь и повернулся к подъехавшим побратимам.
- Передайте солдатам, чтобы не дергались вперед без моего прямого приказа. Кто ослушается, будет казнен!
- Ты уверен, брат? - Чжан Фэй выглядел недовольным. - Доу Ван украдет у нас всю славу.
- Этот надменный баран угробит без пользы свое войско и погибнет сам. Впрочем, нам это даже на пользу...
- Ты хочешь... - понимающе сощурился Гуань Юй.
- Ударить по траве и вспугнуть змею[4], - кивнул молодой полководец. - Отведите наши силы на пол-ли к юго-западу!..
Стоя на крыше одного из домов, Занг Лянг внимательно следил за приготовлениями имперской армии к атаке. Время от времени он смачивал палец слюной и поднимал вверх, определяя направление ветра. Его волосы снова были распущены, но в руке вместо меча был длинный ярко раскрашенный платок.
- Небо благоволит нам! - произнес он, когда вражеское войско пришло в боевую готовность. - Будьте начеку и ждите моего приказа!
По знаку Доу Вана первый ряд имперского войска раздвинулся, и на поле вылетел молодой офицер на горячем черном коне. В отведенной правой руке он играючи вращал длинный меч.
- Мятежные собаки! - звонкий голос разнесся далеко. - Если кто-то из вас слышал о воинской доблести, он не откажется принять вызов Шу Ма! Или у вас и на это не хватит мужества?
После недолгого молчания из рядов Желтых повязок выехал кряжистый сутулый воин. Вместо брони на нем была простая дубленая куртка, а меча при нем и вовсе не было видно.
- Как твое имя, низкорожденный? - гордо бросил ему Шу Ма.
- Отец называл Цаган-Сумнудом, - спокойно ответил тот.
- Цаган-Сумнуд! Цаган-Сумнуд! - криком поддержали восставшие.
Шу Ма недовольно оглядел своего противника.
- Где твой меч? Чем ты собрался биться со мной?
- Зачем мне меч? - даукара в ответ смерил его взглядом. - Ты же не враг, а добыча.
Войско мятежников расхохоталось, усмехнулся даже Старший-над-Людьми. Имперская армия ответила сердитыми выкриками. Разгневанный офицер послал коня вперед, замахиваясь для удара. Цаган-Сумнуд невозмутимо ждал, сложив руки на груди. Когда их разделяло всего пять шагов, рука степняка стремительно нырнула в прятавшийся за бедром колчан и выдернула оттуда короткий лук и стрелу. Свистнула стрела, коротконогий конек кочевника привычно прыгнул в сторону, уклоняясь от потерявшей седока чужой лошади.
Уродливо дергающееся тело Шу Ма лежало на земле со стрелой в горле. Раздосадованные его гибелью солдаты схватились за луки. Оглушительно свистнув, Цаган-Сумнуд развернул коня и в мгновение ока исчез в сомкнувшейся за ним шеренге повстанцев.
Ударили барабаны, и воины Доу Вана устремились вперед. Занг Лянг высоко поднял руку с платком.
- Да помогут нам Небеса! - выкрикнул он и махнул им.
Тотчас же на крышах домов поднялись бойцы в невиданных головных уборах: плотные кожаные мешки полностью закрывали их лица и головы, лишь для глаз были оставлены закрытые льдинками прорези. Слитным движением они наклонились и достали что-то из принесенных сумок. Две сотни рук единым махом высекли огонь и подбросили в воздух какие-то слабо светящиеся колпаки.
Изумленные усмирители замедлили свой бег, а затем и вовсе остановились. Покачиваясь в воздухе, над армией Желтых повязок медленно поднималось несколько сотен странных предметов, похожих на фонари. Ветер нес их в сторону атакующих.
- Что это такое? - в тревоге подался вперед Доу Ван. Порыв ветра вновь подтолкнул странные фонарики, и большая их часть оказалась над рядами его воинов. Занг Лянг снова взмахнул платком, и рядом с запустившими их бойцами выросли ряды лучников. Вокруг наконечников их стрел тлела зажженная солома.
Множество горящих стрел прочертило сгущающиеся сумерки. Имперские солдаты привычно вскинули щиты над головами, и лишь некоторые успели заметить, что стрелки целились не в них, а в парящие в небе "фонари". Предпринять же что-либо и вовсе никто не успел - в следующее мгновение на бойцов Доу Вана обрушился самый настоящий огненный дождь.
Из-под проткнутых шелковых оболочек полыхнуло яркое желтое сияние. Потерявшие устойчивость "фонари" падали на головы солдат, разбрызгивая во все стороны невероятно горячий огонь, и первая пригоршня странного пламени стала последним, что увидел и ощутил в жизни поднявший голову к небу Доу Ван. Стоны и крики горящих людей наполнили воздух. Горело все - кожа, плоть, ткань, волосы, трава, по которой катались солдаты, даже камни дымились, когда на них попадали брызги желтого огня. Все новые и новые волны огня обрушивались на войско под торжествующие выкрики мятежников. Задние ряды испуганных бойцов, не дожидаясь, когда ужасное пламя доберется до них, побросали оружие и обратились в бегство.