Марк хотел двинуться дальше, но рыцарь заметил его и резко окликнул:
— Эй, брат, иди-ка сюда!
Вздрогнув, Марк постарался напустить на себя непринужденный вид и подошел к тренировочной площадке. Молодой рыцарь с такими же резкими чертами лица, как и его голос, воткнул в землю меч, отбросил щит и тяжело хлопнул Марка по плечу.
— Приветствую, Седьмой миротворец Маркос! Я принц Афарей, сын короля Агапита Теодония, глава Ордена молодого льва. А это Гурд, наш славный военачальник морфелонских булавоносцев, — рыцарь указал на здоровяка, а тот широко заулыбался. — Если захочешь научиться владеть булавой — иди к нему. Гурду нет равных в Каллирое в этом оружии.
Здоровяк довольно загоготал и отправился сбрасывать с себя тяжелые доспехи. Принц Афарей продолжал рассматривать Марка с головы до пят.
— Харис полночи рассказывал о тебе: не успел явиться, а уже спас невинную девушку от коварного Яннеса.
Марк смиренно пожал плечами, мол, нет тут никакого подвига.
— Никогда не жертвуй честностью ради скромности, — с благородным пафосом возразил рыцарь. — Так учит наш орден: слушайся совести, храни честность, презирай страх!
Афарей обвел рукой тренировочную площадку:
— Здесь мы учимся владению мечом. Покажешь мне свое мастерство? Какой прием ты используешь против арпаков?
Марк замялся, не зная как объяснить, что он и меча-то никогда в руках не держал. Афарей протянул ему короткий меч с золочёной рукоятью, наконечник которой был отлит в форме львиной головы.
— Все зависит от силы натиска. Чем тверже и яростней твой натиск, тем большее смятение охватывает врага. Давишь щитом, бьешь с размаху, и никакой враг не устоит. А как ты?
Желая оставаться честным, Марк признался со стыдом:
— Как вам объяснить, почтенный Афарей…
— Только не на «вы». Я пока не король и не священник. Зови просто — брат.
— Брат, я хотел сказать… я совсем не владею мечом. Меня никто не учил… я ничего не смыслю в оружии.
Афарей несколько секунд недоуменно смотрел на Марка, очевидно, думая, что тот неостроумно шутит. Затем опустил голову, поглядел в песок, будто что-то искал, и, подняв взор, проговорил важным рыцарским тоном:
— Не все рождены для битв, Маркос. Кому-то надлежит пройти свой путь без меча и щита. Были ведь миротворцы, никогда не бравшие в руки оружия.
Марк благодарно кивнул, хотя что-то в голосе Афарея ему не понравилось. Что-то надменно-снисходительное, что ставило рыцаря-принца гораздо выше Седьмого миротворца. «Конечно же, так и есть, но все равно неприятно», — решил Марк.
— Ты, наверное, учитель мудрости? — вдруг вспыхнул догадкой Афарей. — Велик Творец! Такой молодой, а уже учитель!
— Нет, нет, — смущенно покачал головой Марк, с неприязнью ощущая, что неудобный разговор не исчерпан.
— Пророк? Ты пророчествуешь? — Афарей благоговейно понизил голос.
— Нет.
— А, понимаю, ты душепопечитель! Ты поднимаешь угнетенных и ободряешь отчаявшихся. Или исцеляешь! Ты целитель?
— Нет, я просто миротворец, — вынужденно усмехнулся Марк и, подумав, добавил. — Я только учусь.
— Миротворец-ученик? Звучит странно. Но в наше время нельзя удивляться ничему. Куда направишься для исполнения своей миссии?
— Епископ Ортос говорит, что нужно ехать на юг, — ответил Марк, довольный сменой разговора.
— На юг! — мечтательно произнес Афарей. — Сейчас все решается на юге. Харис, должно быть, в восторге. Хитрец, мне он ничего не сказал.
— Он говорил, что давно хочет уйти на юг.
— Все мы, весь орден этого хочет, — с заметной досадой сказал Афарей. — Мы устали ждать. Но пока не будет заключен союз между Морфелоном и Южным оплотом — мы не можем вступить на южные земли. А союз постоянно срывают наши удельные князья. Им от многого придется отречься, если объединенная Армия Свободы выступит против сил тьмы. Но скоро в Морфелон прибудет королева Южного оплота и союз состоится.
Афарей снова с силой хлопнул его по плечу.
— Харис будет тебе надежным спутником. Он во многом преуспел, особенно в своем презрении к страху. Да хранит тебя Спаситель, Седьмой миротворец! Если все же тебе надлежит пройти путь меча, попомни мой совет: тверже натиск — сильней удар, сильней удар — слабее враг.
Поблагодарив принца, Марк направился дальше по выложенной мрамором дорожке. Неприятные размышления несколько портили созерцание окружающей красоты. «Вот, я попал в мир, где каждый ищущий находит свое призвание. Кто-то стал учителем, кто-то рыцарем. А кто я? Чего я добился в жизни? Ничего. Почему же меня считают героем-миротворцем? Уж не ошибка ли все это, не глупая ли игра обстоятельств? Почему бы этому храброму рыцарю не стать Седьмым миротворцем?»