Но тот не реагировал. В его голове шла борьба. Которую я чувствовал, но вмешиваться не собирался. Прежде всего потому, что не знал, как именно могу это сделать. В конце концов, начальник полицейских проиграл. Его телом завладело иное сознание.
— Ты считаешь, — проговорил командующий группой своим голосом, но совсем другим тоном, не присущим ему, — что кто-то в здравом уме может выронить Тайнопись? Ха-ха, не-ет. Но я знаю, где она. Бери тело, возвращаемся в палату.
Подчинённый взял тело беглеца за ноги и потянул его за собой обратно в мою палату.
Тут же раздались далёкие шаги по коридору. Судя по звуку, идущих было несколько, и все они направлялись к нам.
— Кто-то идёт, — спохватился подчинённый, втащивший тело внутрь и теперь смотревший на своего начальника. — Что делать, Ренат Каримович?
Тот же склонился надо мной и плотоядно ухмылялся. Однако на слова худого полицейского, явно пытавшегося ему угодить, ответил:
— Заблокируйте дверь, — распорядился он. — Сейчас обыщем вот это тело, заберём Тайнопись и уходим тем же путём, что и пришли.
Большая часть команды кинулась исполнять приказ по блокировке двери. Но вот насчёт обыска возникли противоречия.
— Мы не можем его обыскивать, — возразил подчинённый, и в голосе его слышался испуг. — Это аристократ, мы не имеем права к нему прикасаться!
— Во-первых, это не аристократ, а лишь тело аристократа, поддерживаемое аппаратами, — заявил Ренат Каримович, указывая на что-то, находящееся за моей головой. — Во-вторых, вот тут капля крови на простыне, это значит, Ванька сунул артефакт ему. Ясно тебе, дурья башка?
Шаги в коридоре приблизились и замерли за дверью. Кто-то снаружи попытался войти в палату, но у него ничего не получилось, так как дверь к этому моменту уже забаррикадировали.
— Эй! — раздался голос, явно принадлежащий пожилому мужчине. — Что там происходит⁈ Открывайте немедленно, кто бы вы ни были!
— Ну вот, дождались, — прорычал Ренат Каримович и полез ко мне в карман, куда некую Тайнопись сунул беглец.
И тут совершенно неожиданно его руку перехватил подчинённый.
— Мы не можем! Нас всех уволят! — со страхом проговорил он, глядя прямо в глаза начальнику. — Нам нужен ордер!
— Да кто там⁈ — раздался ещё более требовательный голос из-за двери. — Открывайте немедленно! В палате находится собственность рода Могучих!
— Пойдём, — сказал командующий группой и увлёк своего подчинённого к изножью кровати, где, судя по всему, была прикручена табличка с моими данными. — Читай.
— Могучий Руслан Дмитриевич, — покорно прочитал тот. — Донор органов, — после чего шумно сглотнул.
— Понял? — поинтересовался начальник, а затем обернулся к двери и громко заявил: — Не мешайте задержанию! Работает московская полиция!
— Да мне плевать! — ответили ему из-за двери. — Вы не имеете права находиться в этой палате без разрешения рода, санкции трибунала или ордера от императора! Немедленно открывайте!
Во время всей этой перепалки я не просто лежал. Я проверял рефлексы своего тела и наткнулся на одну интересную особенность. Вдоль кровотоков по всему телу шли дополнительные каналы. Остаточные следы давали понять, что они необходимы для распространения магии. Только вот ни капли последней я в себе не чувствовал.
Вокруг, да, сколько угодно. Магия буквально витала в воздухе. Ею было пропитано всё вокруг. Даже оружие полицейских со странными цилиндрами, расположенными поверх стволов, работало на этой самой магии. А вот во мне её не было.
Нужно было срочно найти место, где эта магия должна была входить в тело и понять, почему этого не происходит. Но для этого мне надо было хотя бы чуть-чуть побыть в покое, а вокруг постоянно что-то происходило. И ладно, если бы это не касалось меня, так нет же.
— Если отключить от него вот эту трубку, — произнёс Ренат Каримович, — то тело перестанет дышать, и у него остановится сердце. Хочешь проверить? — спросил он у своего подчинённого.
— Нет, — испуганно ответил подчинённый.
— Не смейте ничего там трогать! — рявкнул человек из-за двери. — Я вызываю трибунала!
— Ну вот, дождались, — с тяжёлым вздохом произнёс начальник полицейских и снова полез ко мне в карман.
На этот раз его руку перехватил я. Открыл глаза и, используя предплечье Рената Каримовича, как поручень, поднялся на кровати.
— Не смей ко мне прикасаться, — сказал я и сжал его запястье до хруста.
— Ай, больно! — заорал тот и свободной рукой оборвал трубки, идущие к моему телу.
Он-то думал, моя жизнедеятельность ещё зависит от аппаратов. Сам же Ренат Каримович отскочил, растирая больное место. Видя, что я не собираюсь умирать без поддержки, он распорядился: