И оружие это было чисто умозрительным. На первый взгляд ничем особо не выделяющееся. Ну мысль и мысль, что с неё взять? Однако, если копнуть глубже…
Итак, в медитации мне удалось коснуться разума Хаоса. И там я увидел нечто такое, что он прятал даже от самого себя. В противном случае, это знание грозило прекратить его борьбу досрочно. Стоило только раскрыть глаза этому вредному богу. По крайней мере так казалось мне.
Хаос пытался всё вернуть к тому времени, когда не существовало ничего, кроме всеобъемлющей Пустоты, Великой Тьмы. Вот только не было никогда этого времени. Всегда было что-то ещё. И сам Хаос был продуктом развития. Он появился ровно тогда же, когда и я. Если бы Великая Тьма вновь стала единственной обитательницей, единственной сущностью, которая есть, то сам Хаос пропал бы. Ему просто не получилось бы стать богом. Не было бы ни того, из чего он состоит, ни того, чем он управляет.
И тут мне показалось странным, что эта простая до безумия мысль не приходила мне в голову раньше. Это же очевидно. Он по факту борется против самого себя. Может быть, стоит указать ему на это? И что? И тогда он изменит своё мнение?
А может быть, всё вообще не так? Возможно, это всё просто предлог и прикрытие? И ему нужно только избавиться от меня, а всё остальное останется нетронутым? Но я же видел гибель миров перед тем, как почти исчез сам.
Действительно, единственная, кто изначальна и вечна, — Великая Тьма. Хотя и тут есть вопросы, но с ними чуть позже. Главное, что меня сейчас заботило, это мотивы Хаоса. Почему ему вдруг комом в горле встало Развитие? Это из-за того, что я стал доминировать во всех областях? Но ведь хаос и энтропия — это тоже своего рода развитие. Не столь осмысленное, как-то, что предлагаю я, но всё-таки. Мы могли бы найти с ним точки соприкосновения.
Но он предпочёл меня уничтожить.
Снова, как тогда, перед моими глазами закружились далёкие звёзды, вращающиеся во вселенной по всеобъемлющим законам жизни. И тут я понял, что уснул.
А во сне чей-то очень знакомый голос словно продолжал мои мысли, но на какой-то свой лад.
«Тьма — изначальна, свет — лишь искра в бездне пустоты, являющая свой лик на мгновение. Тьма была и пребудет вовеки, а все искры будут удалены с её платья. Но, если так, откуда взялся свет? Кто зажёг ту первую звезду, что дала жизнь всем остальным? Если не было ничего, кроме Тьмы, кто это сделал?»
Иногда мне казалось, что я разговариваю с этим голосом. А иногда, что я сам и есть этот голос. Затем я пытался доказать Хаосу, что мы с ним — родные братья и незачем нам биться.
А потом я проснулся. И понял, что в доме есть кто-то, кроме меня и прислуги. Это чувство было неуловимо, но в тоже время очевидно. Я просто знал, что в доме есть кто-то ещё.
Я умылся, оделся и спустился вниз. Ещё на подходе к лестнице я бросил взгляд на одно-единственное кресло. То самое, что сразу приглянулось трибуналу. Не было никаких сомнений, что это именно он сидит на своём месте и пьёт свой любимый кофе.
— Твоё обучение закончено, — проговорил он, не поднимая головы.
Но я был больше, чем уверен, что даже случись это, я бы снова увидел маску темноты, что скрывала черты его лица.
«Полагаешь, я готов? — чуть было не сорвалось с моего языка, но затем я посчитал это глупым вопросом, потому что, если бы не считал, то не сказал бы. — Всё произойдёт сегодня? — второй вопрос я тоже отмёл, потому что и сам знал это без подтверждений».
Поэтому спросил то, что сам от себя не ожидал.
— Ты мой дед? — я припомнил слова императора о бывшем владельце флигеля.
Трибунал поднял на меня лицо, а плечи его начали содрогаться. Я не сразу понял, что он хохочет.
— Только в какой-то мере, — ответил на это человек, сидящий в кресле и вдруг плавным, но быстрым движением руки сорвал с себя маску.
Это было невероятно, но фигура не только уменьшилась в размерах, но и приобрела явно женские очертания.
— Ты… — я даже указательным пальцем в неё показал, потому что до сих пор не мог понять, что происходит и что за перформанс разворачивается в моей гостиной.
— Я — Нелли, — сказала женщина так, словно это объясняло совершенно всё. — Твоя мама.
— Угу, — кивнул я, усаживаясь напротив. — Если ты подумала, что от этого всё сразу разъяснилось, то смею тебя заверить, ты ошибаешься.
— Это сейчас и неважно, — она развела руками, действительно не собираясь ничего объяснять. — Важен только бал.
— То есть ты уже в курсе всего, что происходит и того, зачем я тут? — в принципе, это и так было ясно, но мне требовалось всё-таки кое-что уточнить, чтобы понимать, на кого можно рассчитывать в дальнейшем. — И что на балу я, скорее всего, встречу своего противника?
Женщина кивнула. А я настойчиво искал в её чертах сходство с тем, что видел по утрам в зеркале. И находил. Это действительно была давным-давно пропавшая мать Руслана Могучего. Но какое отношение она имела к тому, что происходит со мной теперь?
— А пророчество? — я решил отталкиваться хотя бы от каких-нибудь фактов, которые знал о человеке, назвавшимся трибуналом Святояром.
— Извини, пророчество я придумала сама. А что касается имени, это действительно одно из моих имён, — а вот умение читать некоторые из моих мыслей осталось на месте, занимательно. — Совсем скоро ты всё поймёшь.
— Если честно, я хотел бы понимать всё до того, как столкнусь со своим главным противником, — ответил я, пожав плечами.
— Извини, — просто повторила она и протянула мне чашку с кофе. — Собирайся на бал, мы уже опаздываем.
Я глянул на часы и онемел. Время близилось к полудню. Неплохо я помедитировал.
Глава 23
— Да, ситуация, — сказал я с таким серьёзным тоном, что Нелли купилась на это. — Даже не знаю, что делать.
— А что такое? — спросила она, обернувшись ко мне, и тут выяснилось, что мысли-то читать она умела не все. — Что-то случилось?
— Я предполагал всё, что угодно, но то, что на императорский бал меня будет провожать мама, совершенно не могло прийти мне в голову, — улыбнулся я только в самом конце, показывая, что всё это шутка. — Ребята засмеют.
Но она ещё несколько секунд стояла с абсолютно серьёзным видом, переваривая сказанное, после чего всё-таки тоже улыбнулась. А я подумал, что ей очень идёт наряд трибунала, хотя, наверное, на бал она приготовила что-то другое.
— Ты можешь ехать один, — ответила она, безупречно переняв мой тон. — Я-то здесь только для того, чтобы ты перед девушками не робел.
— Подкол засчитан, — я махнул рукой, словно обозначая ничью в наших взаимных шпильках. — Но серьёзно, нам лучше появиться порознь.
— Совершенно верно, — ответила Нелли и протянула ко мне руку. — Ты поедешь с водителем, а я — на твоём мотоцикле.
Я даже приподнял бровь на такое смелое заявление. А затем во мне вновь шевельнулось подозрение, которое мало чем можно было подкрепить. Нелли была не из этого мира.
— Тут нет ключей, — проговорил я, глядя ей прямо в глаза и видя, как она на секунду смутилась, но тут же взяла себя в руки. — Заводится от личной магической энергии.
— Я у тебя и прошу разрешения, — улыбнулась она.
— Будем считать, что я поверил, — ответил я и заметил, как между нами промелькнул мимолётный магический разряд.
Почему-то стало немного грустно. Захотелось самому сесть на мотоцикл и помчаться по улицам Москвы. Но затем я вспомнил, что меня ждёт на балу, и отмёл эти мысли прочь. Нужно собраться, чтобы быть во всеоружии.
Даже странно, что Хаос до сих пор не напал на меня. Чего же он ждёт? Но ответ на этот вопрос у меня, кажется, имелся. Он борется с самим собой. Не хочет в этом признаваться, но борется. Иначе бы он даже на планету не стал бы спускаться, а просто уничтожил эту часть реальности. У него есть такие силы.
Нелли махнула мне рукой, и через минуту я услышал глухое ворчание мотоцикла, готового к дороге. А я всё ещё стоял на пороге, оглядывая дом, ставший за очень короткое время мне буквально родным. «Словно прощаюсь, — пролетело у меня в голове. — Да нет, приложу все силы, чтобы вернуться».