— Не переживай, — она игриво толкнула меня в бок. — Всё будет отлично!
— Следующий гость нашего сегодняшнего бала, — продолжал тем временем император, подзывая к себе изобретателя, — Воронцов Владимир Юрьевич. Но он не просто почётный приглашённый, он ещё помогает нам с магией музыки и не только. С сегодняшнего дня — это доверенное лицо императора. И он также награждается высшим орденом Российской империи первой степени.
Гул, овации, выкрики в стиле: «Я хочу от вас ребёнка», от которых Воронцов смешно смущался. И прочие довольно забавные ситуации. Как же мне не хотелось портить эту атмосферу. Хаос это, вероятно, понимал, потому что улыбался всё шире и шире.
— Безопасность обеспечивает новый начальник тайной канцелярии полковник Голицын, — сказал монарх, и на сцену вышел хмурый полковник, который пожал руку государю и оглядел всех присутствующих. — Впрочем, — тут же спохватился Арсений Глебович. — Я, кажется, что-то перепутал, прошу меня извинить.
Никто не заподозрил подвоха, поэтому все замерли, а сам Голицын глянул на императора с некоторым удивлением.
— Конечно же, — как ни в чём не бывало продолжил тот, — тайной канцелярией у нас командует генерал Голицын.
Последний моментально просветлел и обнял государя, как родного. Видимо, он до конца не знал, что его удостоят нового звания.
Внутренне я собрался и приготовился к тому, что вот-вот стану врагом народа наравне с Ушаковым и Окуневым. Но, как оказалось, до меня дело ещё не дошло.
— А генеральный спонсор нашего с вами императорского бала, — монарх сделал широкий жест рукой, и из задней, невидимой двери появилась пара в сногсшибательных нарядах. — Василий Иванович Юрьевский и несравненная Вероника Могучая. Сегодня у них помолвка, поздравим будущую семью!
Тут даже нас с Витой оглушило от переизбытка чувств в народе. Видимо, давно уже нужно было что-то доброе, позитивное, что позволило бы оторваться от тёмных событий последних дней. И это объявление помолвки было одним из них.
И только двое не поддавались общему настроению: я и Хаос, глядевший на меня в упор глазами цесаревича Михаила.
— Ну и самое главное, — наконец, проговорил Арсений Глебович, когда последняя волна ликования утихла. — Руслан Дмитриевич Могучий. Выйди, пожалуйста, на сцену.
Я выпустил из-под локтя руку девушки, прошёл к помосту, поднялся на несколько невысоких ступеней и оказался напротив императора, встречавшего меня с тёплой улыбкой. Хаос располагался удобно, под правой рукой.
— Руслану Могучему жалуется титул князя Российской империи, — во всеуслышание заявил император, и вот тут зал взорвался восторженным рёвом, но монарх сделал знак рукой, прося тишину и продолжил: — Также он награждается орденом Великого Рода, а также…
— Простите, — перебил я его, от чего вокруг мгновенно повисла мёртвая тишина, разбавляемая лишь чьим-то аханьем. — Наверное, не стоит, — добавил я, глядя ему прямо в глаза, но следя при этом за действиями Михаила.
— Это ещё почему? — спросил император, хмурясь от того, что что-то пошло не по его плану.
Я видел, что будь у него возможность, он бы меня сейчас хорошенечко отругал и после этого всё равно бы наградил. Но у него такой возможности не было. Нельзя на людях ругать того, кому даруешь титул.
А вот мне было совершенно всё равно, потому что после того, чем этот бал закончится, никакой титул мне не понадобится в любом случае.
— Полагаю, не стоит давать титул тому, кто будет вынужден убить вашего сына, — чётко проговорил я, переведя взгляд с монарха на цесаревича.
Моя рука уже была готова материализовать меч, потому что я ждал атаки цесаревича. Но тот по какой-то причине всё ещё медлил.
Ахнув, упала в обморок императрица, и над ней тут же склонился Пирогов. И по его озадаченному виду я понял, что ей не столько плохо, сколько она хочет самоустраниться от всего того, что произойдёт дальше. События стали принимать лавинообразный характер, и с этого момента остановить и откатить что-то было невозможно.
Краем глаза я увидел, как напрягся генерал Голицын и его помощник Оболенский, который не так громко, но получил титул полковника. Однако они не могли пойти против меня просто так, им нужно было подтверждение моей агрессии.
— Может быть, ты объяснишься? — прогрохотал император, всё расположение которого куда-то делось, словно по мановению волшебной палочки.
Впрочем, всё правильно, он в первую очередь обязан защищать свою семью, а всё остальное рассматривать только через призму лояльности к этой самой семье.
— Не нужно ничего объяснять, — сделав шаг вперёд, проговорил Михаил, и это были первые слова, которые я слышал из уст цесаревича за всё время. — Этот чудак находится тут для того, чтобы принять свою смерть!
С этими словами он сделал незримое движение, и в его руках загорелся Чёрный Меч, хорошо мне известный по нашей предыдущей встрече.
— Нет! — сказал я, выпуская наружу свой оранжевый клинок. — Мы должны поговорить.
— Нам не о чем говорить, — пренебрежительно заявил на это Хаос. — Я просто доделаю то, что не завершил в прошлый раз, и всё!
Люди, находящиеся в зале, отхлынули к стенам, словно оставляли нам пространство для поединка. Голицын с Оболенским дёрнулись к нам, но император сделал им знак рукой, чтобы они замерли.
— А знаешь, почему ты не закончил это в тот раз? — спросил я, вглядываясь в тёмные глаза оппонента, который всегда гордился тем, что его породила Великая Тьма. — Потому что ты такой же, как я. Ты — дитя Развития. В твоих жилах плещется та же самая жизнь, что и в моих.
— Молчать! — зарычал Хаос и взмахнул клинком так, что разрубил бы меня на пополам, если бы я не блокировал удар.
— Ты сам умрёшь, если победит то, за что ты сражаешься, — я пытался достучаться до него не потому что не хотел драться, а потому, что говорил истину, лежащую на поверхности, а мой противник не хотел в неё верить. — Мы с тобой одной природы и должны держаться вместе!
— Ты лжёшь! Ты хочешь выжить! И подло пытаешься меня обмануть! — с каждым своим словом он делал выпад за выпадом, стараясь достать меня.
Но я с лёгкостью отбивал каждый его нацеленный в меня удар. Видимо, тут Хаос и понял, что так же просто, как в прошлый раз ему не победить. И тогда он ринулся в атаку на всех доступных ему уровнях.
Глава 24
Моё тело работало, как часы. Более того, разум тоже был на пике своей продуктивности. По сути, мой организм сейчас действовал именно так, как я от него и хотел. И мне это очень нравилось. И даже все части моего существа как человеческие, так и божественные собрались воедино. Я сам стал клинком, противостоящим сыплющимся на меня ударам.
Но первое время я только отбивался. Мне хотелось донести до Хаоса простую мысль, что, пытаясь убить меня, он работает против себя. Если Великая Тьма вновь воцарится всюду, то и ему места не найдётся. Но пока он ничего не хотел слушать, обрушивая на меня всё, что только мог.
Одновременно с танцами под скрещивающимися мечами, он пытался сокрушить меня и всеми остальными способами. Вот только всюду натыкался на стены, которые никак не мог преодолеть.
Мой разум оказался надёжно защищён многими слоями защиты. Врубившись в них с наскока, Хаос тут же завяз и не смог продуктивно разрушать её слой за слоем. В какой-то момент ему даже пришлось обороняться, потому что я воспользовался его атакой и начал нашёптывать ему истину.
«Убей меня, и ты погибнешь! Великая Тьма только использует тебя, — и говорил я всё это искренне и честно, зная, что прав. — Ты тоже жертва! Самое время остановиться!»
Можно сказать, что я достиг эффекта, правда, совершенно обратного. Мой противник начал наседать на меня с утроенной энергией.
Самое неожиданное для меня произошло, когда Хаос попытался достать меня через Лимб. Тут его силы, направленные против меня, больше напоминали дымные щупальца. Но дотянуться до меня им не дали. Внезапно живоглот открыл пасть и просто проглотил их, прихватив энергетические каналы, по которым они питались.