А затем склонилась к моему уху.
— Была бы рада познакомиться с вами, — сказала она, косясь в сторону Егора Тимуровича, который разве что не скалился, глядя на нас. — Меня зовут Ирина, — и она сделала намёк на полукниксен. — А вы — Руслан, так?
— Да, — кивнул я ей, не вставая, — но мне кажется, что юноша напротив не особо одобряет наше знакомство. Скажите, вы не обременены никакими обязательствами с ним?
— Если преследование с целью закидать комплиментами и цветами с его стороны само по себе не влечёт за собой никаких обязательств с моей, — на полном серьёзе ответила она. — То, нет, никаких.
— Поклонник, значит, — понимающе улыбнулся я. — Ещё и не получающий положительного ответа.
— Именно, — кивнула мне Ирина и обворожительно улыбнулась. — Не нравится мне такой тип людей. В отличие от вашего.
— Да я уже понял, — хмыкнул я и поднялся, при этом оказавшись на полголовы выше моей собеседницы, несмотря на то, что она была на высоченных каблуках. — Но учтите, отверженные поклонники — самый опасный вид врагов. Никогда не знаешь, что от них ждать.
— Не переживайте, он не станет ничего предпринимать, слишком труслив, — хихикнула она, заслонив рот ладошкой. — Потанцуем?
Танцевать мне не хотелось. Хотелось ещё сигару и пару кругов в покер. Но мне понадобилось выяснить все движения души Перлова, поэтому я согласился на один танец, в котором Ирина так прижималась ко мне, словно мы уже остались наедине в спальне.
Результат не заставил себя долго ждать. Стоило мне отойти в туалет, как на выходе я лицом к лицу столкнулся с Егором Тимуровичем.
— Послушай, — грозно сказал он, сверкая глазами. — Не смей лезть к моей девушке, — и для верности он сжал кулак.
Что, собственно, и стало его ошибкой.
Глава 3
Наконец-то полковник Голицын был доволен. Вместе с подчинённым они провели кропотливую работу и по итогу вывели на чистую воду поддельного трибунала. Как такое стало возможным, никто, конечно, ответить не смог, потому что до сих пор считалось, что Карающий меч подделать невозможно.
— Могло случиться так, — сказал Оболенскому один из трибуналов, пожелавший остаться инкогнито, — что он каким-то образом узнал нашу технологию. Или выработал собственную. Если будет возможность сравнить наши мечи, то это станет совершенно ясно.
В какой-то момент полковник даже подумал, что сможет раскрутить это дело быстро и эффективно. Надеялся, что получится привлечь к ответственности всех причастных к данному преступлению. А что самое главное, наконец, добыть тот самый артефакт, который так нужен его начальству.
Но всё оказалось не так просто. Лжетрибунал, которого они искали, словно сквозь землю провалился. Даже не так.
— Ну что, накопал что-нибудь? — спросил Голицын у подчинённого, когда тот с красными от недосыпа глазами в очередной раз встал к кофемашине. — Нам нужна хотя бы минимальная зацепка, где искать этого сукиного сына, и тогда мы сможем размотать всю эту историю.
— Да в том-то и дело, — ответил Оболенский, стеклянным взглядом наблюдая за тем, как кофе тонкой коричневой струйкой течёт в его прозрачную чашку. — Такое ощущение, что его никогда не существовало. Его просто нет. Не существует. Никаких следов вообще! Но такого не бывает! Он же не фантом!
— Точно не фантом, — печально согласился полковник. — Я видел его, как вот тебя сейчас. И совершенно точно это был живой человек из плоти и крови. И вот таким вот, — он показал руками, — Карающим мечом, будь он неладен.
— И тем не менее, кроме наших с тобой свидетельств больше ничего нет, — садясь на своё место, проговорил майор. — Такое ощущение, что он впервые появился тогда в сквере больницы. А теперь ровно также исчез в никуда. Он как будто почувствовал, что мы его вычислили, и испарился.
— Да уж, — выдохнул Голицын и приложился к собственной чашке с кофе, в котором была изрядная доля коньяка. — Но есть и положительный момент. Наш подозреваемый в краже Тайнописи Руслан Могучий остался без своего покровителя.
— Предлагаешь допросить? — оживился Оболенский, но как-то сразу обмяк. — Полагаешь, нам дадут это сделать? Мы уже несколько раз были близки к тому, чтобы его взять, но каждый раз всё шло не так, как надо. Даже когда с той подпольщицей взяли.
— Там тоже мутная схема была, и мне сразу Ушаков по голове настучал, но потом никак это не комментировал, — полковник не любил вспоминать события последних дней, но это было необходимо для анализа ситуации. — А вот теперь…
— Давай подумаем, что у нас есть на этого Могучего, — сказал майор и раскрыл блокнот, куда записывал всю информацию по текущим делам. — По сути, мы отследили сигнал от Тайнописи до его дома, но нам это ничего толком не дало. Она исчезла.
— Совсем, как трибунал, — хмыкнул Голицын, и тут ему в голову пришла свежая мысль. — А давай-ка сейчас включим улавливатель, вдруг он уже достал артефакт? Из того места, куда засунул до того?
— Точно! — Оболенский аж просветлел. — И если заметим активность, это будет достаточным основанием на то, чтобы получить ордер.
— Бинго, — кивнул полковник и сразу же сел заполнять форму на разрешение использования уловителя.
Я не стал бить сразу. Сначала я схватил его кулак и сжал пальцами так, что у того захрустели кистевые косточки. Перлов взвыл, но тут же в его глазах засветилась ярость, а губы начали шептать заклинание.
У меня была мысль стребовать с него извинение, потом нагрубить в ответ, но руки действовали быстрее, чем язык. Свободной рукой я двинул ему по шевелящимся губам, выбивая из них брызги крови. Я чувствовал, как крошатся зубы под моими костяшками, но мне не было жалко паренька. Уверен, он собирался сделать со мной ничуть не лучшие вещи.
И всё-таки один-единственный огненный смерч он выпустить успел. Я поставил блок, но тот, обойдя меня, устремился глубже в туалетную комнату. Мне сильно повезло, что это произошло именно тут, поэтому основную нагрузку ударного заклинания принял на себя кафель.
Второй удар пришёлся Перлову в солнечное сплетение. После чего он растянулся на полу возле самого выхода.
— Вон из моего дома, — выплюнул я и сдержал порыв двинуть ему ногой под рёбра. — Счёт за порчу имущества вышлю курьером.
С тем я и вышел в коридор. Под самой дверью меня ждала Ирина. Судя по всему, она подслушивала, что происходит в туалете.
— Егор? — коротко поинтересовалась она.
Я только кивнул. Мне хотелось отдыхать, а не выяснять отношения с совершенно незнакомыми людьми. Девушка не отходила от меня весь вечер, пока мы с ребятами играли, пили, снова играли и курили.
Впрочем, меня это не особо напрягало, так как другие девушки распределились по ребятам и составляли нам компанию во всех наших задумках. Ближе к одиннадцати все начали расходиться по домам. Надо сказать, что исчезновение Перлова даже никто не заметил. Я и сам не видел, как тот ушёл.
Последними уходили Борис, Илья и Семён. При этом Ирина всё ещё не отлипала от меня и делала вид, что никуда не собирается. Но разговор с ней я решил оставить на ту пору, когда мы останемся наедине.
Ребята стояли рядом в холле первого этажа.
— Отличный вечер, — сказал Борис и приобнял меня за плечи. — Почаще бы так отдыхать, а то вообще никаких развлечений в жизни.
— Боюсь, что теперь это нам грозит не скоро, — ухмыльнулся я и пожал другу руку. — Нас ждут великие дела.
— Это да, — кивнул барон Крамер и спохватился. — Так что, завтра во сколько и где?
— К восьми поедем к Пирогову, там дальше будет ясно, — ответил я и добавил. — Так что можешь к половине восьмого быть у меня.
— Так про бал и не договорились, — вдруг вспомнил Илья Потёмкин. — Что-то совсем из головы вылетело, — и он протянул мне руку для прощания.
— О, ты тоже на бал едешь? — восхитилась Ирина, но её реплика осталась без внимания со всех сторон.
— Скоро всё равно увидимся, — ответил я, пожимая княжичу руку, — там всё и обсудим.