– Да, – горестно подтвердил Ричард, – я заметил. И все-таки я не питаю к нему такой неприязни, как к Торну. А Сили… – он сделал такой жест, словно отталкивал нечто отвратительное, – подонок. Какое лицемерие! Только очень умный человек способен прикинуться простофилей.
– Сегодня тебе незачем работать, – заявил Дик, подталкивая сына к лестнице. – Переоденься в лучшую воскресную одежду, возьми мою новую шляпу и отправляйся в акцизное управление – и никому ни слова, слышишь? И не о чем так сокрушаться. Даже если эти прохвосты утаивают вполовину меньше рома, чем ты думаешь, ты достоин щедрой награды. Ее хватит, чтобы дать образование Уильяму Генри.
Подбадривая себя этой мыслью, Ричард, облаченный в темный воскресный костюм и лучшую шляпу Дика, зашагал к Куин-стрит. Акцизное управление занимало часть квартала между площадью и Принс-стрит – улицей, на которой стоял дом мистера Томаса Кейва. Вскоре Ричард обнаружил, что чиновники акцизного управления – бездельники, мающиеся с похмелья, особенно по понедельникам. Они казались вялыми, равнодушными и предпочитали, чтобы их не беспокоили. Ричарду понадобилось несколько часов, чтобы подняться по иерархической лестнице управления. Видя скучающие лица чиновников, Ричард отделывался уклончивыми ответами и выражал твердое намерение встретиться с самим старшим сборщиком акциза, занимающим высшую ступень в управлении.
Наконец около трех часов пополудни Ричарда удостоили аудиенции. К тому времени он успел проголодаться, его терпение иссякало.
– У вас есть пять минут, – заявил мистер Бенджамин Фишер, сидя за столом.
Ричарду не пришлось гадать, бывает ли сборщик акциза сам на винокуренных заводах. Он уставился на Ричарда сквозь маленькие круглые стекла очков, в которых явно не нуждался, чтобы читать документы, сложенные аккуратными стопками на столе. Этот близорукий человек редко вставал из-за письменного стола. Значит, он не разбирался в вопросах производства спиртных напитков так же хорошо, как его подчиненные. Но с другой стороны, он вряд ли брал взятки – в отличие от его подчиненных, временами бывающих на винокуренных заводах.
Ричард коротко изложил суть своего дела.
– Сколько рома, по-вашему, эти люди утаивают за неделю? – спросил Бенджамин Фишер, выслушав Ричарда.
– Если его вывозят каждые три недели, значит, около восьмисот галлонов в неделю.
Это в корне меняло дело! Мистер Фишер выпрямился, отложил перо и отодвинул лист бумаги, на котором делал пометки. Его глаза, два бледно-голубых шарика за толстыми линзами, выпучились.
– Мистер Морган, да это же вопиющее преступление! А вы не могли ошибиться в расчетах?
– Разумеется, мог, сэр. Но если они меняют бочки каждые три недели, в неделю выходит восемьсот галлонов. Вчера было первое июня, и я уверен, что бочонки, доставленные на завод, совершенно пусты – один мужчина легко катил такой бочонок, точно мяч. А обратно они с трудом выкатывали такие же бочки. Полагаю, в следующий раз они вывезут ром двадцать второго июня. Спрятавшись возле завода около полуночи, вы поймаете всех троих с поличным, – сообщил Ричард, уверенный в своей правоте.
– Благодарю вас, мистер Морган. Советую вам вернуться к работе и вести себя как ни в чем не бывало, а мы известим вас о дальнейшем ходе событий. От имени его величества выражаю вам искреннюю благодарность.
Ричард уже направился к двери, когда сборщик акциза окликнул его.
– Если они и вправду утаивают столько рома, значит, вознаграждение за поимку мошенников составит восемьсот фунтов, из которых пятьсот причитается вам. Разумеется, после того, как вина преступников будет доказана.
Не удержавшись, Ричард спросил:
– А кто получит остальные триста?
– Те, кто арестует виновных, мистер Морган.
На этом разговор закончился. Ричард отправился домой.
– Ты был прав, отец, – сказал он Дику. – Если я не ошибся, мне причитается пять восьмых от вознаграждения в размере восьмисот фунтов.
Дик скептически усмехнулся.
– Триста фунтов – слишком щедрая награда десятку чиновников управления, которые всего-навсего арестовали виновных.
Ричард рассмеялся.
– Папа, какой ты, оказывается, наивный! Чиновникам, которые арестуют преступников, дадут самое большее пятьдесят фунтов на всех. А остальные двести пятьдесят наверняка попадут в карман мистера Бенджамина Фишера.
Вечером в воскресенье двадцать второго июня десять чиновников акцизного управления взломали заднюю дверь винокуренного завода Кейва, ворвались в пустое помещение и обнаружили четыре дюжины бочек емкостью пятьдесят галлонов каждая, наполненных ромом из труб, незаконно отведенных от перегонных аппаратов.