— Если они тебя не уволокут, тогда просто сломают твою шею, — рассеянно заметил Тору, пристально вглядываясь в одну из плит стены. — И ты даже не успеешь никому рассказать о своем открытии.
— Ты что, считаешь меня беспомощным горожанином? — обиделся Дарг. — По-твоему, я буду стоять сложа руки и дожидаться, пока косматые твари набросятся на меня? Да я отрублю первую же потянувшуюся ко мне мохнатую лапу!
— Брул тоже не беспомощная девица, — сухо возразил шпион. — Однако все же оказался добычей обезьянолюдей. Они чрезвычайно ловки и сильны, не забывай об этом.
Молодой, жаждущий подвигов Дарг лишь раздраженно махнул рукой и, не желая продолжать бесполезный спор, решительно повернулся к своим солдатам.
— Все, хватит искать! — крикнул он. — Возвращайтесь на свои посты. Здесь останутся двое караульных, которые будут стоять в нескольких шагах от меня. А я встану вот здесь, — Дарг подошел к тому месту, где не так давно стоял Брул, и, вытащив меч из ножен, приготовился к горячей схватке. — Принесите мне сюда несколько крепких веревок! Да поживее!
Солдаты отправились исполнять приказ командира, а двое самых рослых из них, с мечами наготове, остались по обе стороны от Дарга, отойдя от него на несколько шагов.
Тору не двинулся с места и, словно не замечая ничего вокруг себя, все так же продолжал сосредоточенно разглядывать плиты наружной стены дворца. Казалось, в голову ему пришла какая-то мысль, и он с отрешенным видом беззвучно шевелил губами, обдумывая ее. Неодобрительно посматривая на шпиона, Дарг все больше и больше хмурился, однако почему-то не решался прогнать его вон.
Наконец, принесли веревки, и Дарг обмотал ими пояс, привязав свободные концы к мраморным перилам. Оборвут или перекусят одну веревку, рассудил он, останутся другие. Пока тупые обезьяны будут заниматься путами, надо изловчиться да пройтись по ним мечом.
Этот план казался молодому командиру предельно ясным и простым, и он хотел теперь только одного — чтобы враги высунулись из своего убежища как можно скорее. Больше всего на свете пикт не любил вынужденного ожидания и бездействия.
Мохнатые противники, однако, не торопились — то ли раскусили хитрость Дарга, то ли решили сюда больше не возвращаться, вполне удовлетворившись пленением Копьебоя. Командир пиктов заскучал и уже собирался было окликнуть занятого своими мыслями Тору, как вдруг еле слышный шорох заставил его вздрогнуть и застыть с раскрытым ртом. Неясный шум доносился откуда-то из-под каменного пола, и Дарг опустил голову, во все глаза уставившись на неподвижные древние плиты. Стоявшие неподалеку от него караульные тоже замерли, готовые при первых признаках опасности броситься на помощь своему командиру.
Но пока никакой помощи не требовалось. Глухие звуки вскоре стихли, и вновь потянулось томительное ожидание. Взглянув на Тору, Дарг с удивлением увидел, что лучший из его шпионов сидит на полу, закрыв глаза, и, словно служитель какого-то неизвестного культа, медленно раскачивается из стороны в сторону, беззвучно что-то бормоча.
«Совсем спятил, — раздраженно подумал измученный долгим бездействием командир пиктов. — Надо бы прогнать его отсюда, а то он уже начинает действовать на нервы».
Но в это мгновение вновь послышался знакомый шорох, не позволивший Даргу осуществить свои намерения. На этот раз звук исходил из другого места, неподалеку от одного из караульных. Все, кто был на галерее, за исключением Тору, тотчас обернулись в ту сторону и, затаив дыхание, стали напряженно прислушиваться. Вслед за шорохом раздалось слабое постукивание, затем скрип, и вдруг одна из плит боковой внутренней стены едва заметно плавно качнулась. Дарг и оба солдата, вытянув шеи и выставив вперед мечи, неотрывно смотрели на шевелившуюся каменную плиту, с нетерпением ожидая появления жуткого хвостатого существа.
Наконец, плита приоткрылась, и в образовавшемся отверстии показалась огромная поросшая темной шерстью рука, которая, высунувшись наружу, вдруг поманила длинным пальцем уставившихся на нее людей. Солдат, стоявший ближе всех, словно завороженный, сделал несколько шагов вперед, вслед за ним к манящей руке начал приближаться и второй солдат. Дарг тоже двинулся к отверстию, но вскоре веревки, которыми он был привязан, остановили его, и командир пиктов, беззвучно выругавшись, принялся лихорадочно распутывать их.
Солдат, подошедший к открывшемуся проему в кладке стены совсем близко, замер, держа меч почти у самой косматой кисти, которая продолжала все так же призывно манить к себе. Он наклонился, чтобы заглянуть в отверстие и получше рассмотреть того, кто там прятался, как вдруг рука, стремительно, как прыгнувшая змея, высунулась наружу и крепко схватила солдата за нос. Тот, вскрикнув от неожиданности и боли, едва не выронил меч и попытался освободиться от захвата длинных пальцев, но мохнатая рука врага с силой пригнула воина почти к самому полу, и он лишь беспомощно тыкал мечом наугад в разные стороны.
Все это произошло так быстро, что второй караульный даже не успел подбежать на помощь к своему товарищу. Внезапно разжав хватку, рука исчезла, но пострадавший солдат все же успел в последний момент просунуть клинок в быстро закрывавшееся отверстие. Его напарник с радостным криком тоже вставил свой меч в щель, не давая плите вернуться в прежнее положение. Разрубивший, наконец, веревки Дарг присоединился к своим воинам, просунув в щель не только свой клинок, но и толстую железную палицу, оказавшуюся при нем как нельзя кстати, — ведь стальные лезвия мечей могли легко сломаться под натиском массивной каменной плиты.
— Солдаты! Сюда! — крикнул Дарг дежурившим в башнях часовым, и те, тотчас примчавшись, навалились на неподатливую кладку, пытаясь отодвинуть плиту.
Но она не двигалась, словно что-то внутри намертво ее заклинило.
— Скорей за подкреплением! — заорал командир пиктов, оглянувшись в ту сторону, где еще недавно сидел, погрузившись в размышления, соглядатай Ка-Ну. — Тору, где ты? Беги за подмогой!
Но лучшего из шпионов на прежнем месте не оказалось, не услышал Дарг и ответа на свои призывы. Мысленно обругав Тору, он отправил за подкреплением одного из часовых и вновь с удвоенной силой навалился на рычаг.
Помощь явилась через несколько мгновений. Десятка четыре крепких мускулистых воинов, столпившись у стены, принялись дружно давить на плиту, и вдруг она, качнувшись, резко ушла вбок. Не удержавшись на ногах, несколько солдат рухнули в образовавшийся проем и мгновенно исчезли в темном пространстве. Те, что наваливались на первых, упали на пол, а на них обрушились те, что напирали сзади. Отверстие в стене между тем становилось все шире — несколько соседних плит тоже закачались и плавно открылись.
В такой давке нечего было и думать размахивать мечом, поэтому пикты вместе со своим командиром лишь беспомощно барахтались в общей куче, один за другим исчезая в темном чреве стены. Те, что находились позади упавших, еще пытались обнажить мечи, но мощные толчки в спину заставили их разделить участь своих товарищей.
Вскоре на площадке не осталось ни одного солдата, и возникшие неизвестно откуда шестеро или семеро обезьянолюдей, радостно урча, неторопливо вошли вслед за ними в начавшее закрываться отверстие в стене. Они были так довольны успешно осуществленной операцией, так гордились своей хитростью и изобретательностью, что сочли совершенно излишним оглянуться и убедиться, что позади них никого нет.
И напрасно. Невысокого роста худощавый человек в мягких кожаных сандалиях, прячась за спиной у одного из хвостатых, бесшумно вошел вслед за ними в проем, и тотчас тяжелые каменные плиты наглухо закрылись, не оставляя ни малейшей надежды на успешный поиск для тех, кто чуть позже придет сюда и начнет разыскивать пропавший отряд пиктов.
* * *
Келкор очнулся, когда уже совсем стемнело. Тупая, ноющая боль в голове, подкатывающая к горлу тошнота, невозможность пошевелить ни рукой, ни ногой — все это было пустяками по сравнению с глухой тоской и отчаянием, которые вновь обрушились на командира Алых Стражей, едва к нему вернулось сознание. Услышав неподалеку от себя хриплые гортанные голоса, он скосил глаза и увидел нескольких обезьянолюдей, бродивших вокруг костра и, очевидно, занятых приготовлением пищи. В огромном чане, стоявшем прямо на раскаленных углях, варилось что-то довольно аппетитное — ноздри пленника защекотал ароматный запах мяса, обильно сдобренного пряными травами.