Фигура в углу зашевелилась, производя какие-то движения, затем мелькнула искра, потом другая, и наконец вспыхнул голубоватый огонек, осветивший худощавое, с резкими чертами, лицо незнакомца.
Пламя разгоралось все сильнее, и через несколько мгновений Кулл увидел, что загадочный хозяин пещеры, одетый в меховую безрукавку и короткие кожаные штаны› сидит, скрестив мускулистые ноги, на небольшом деревянном возвышении.
— Кто ты? — сдерживая ярость, спросил пленник. — Чего ты хочешь?
— Это тебе знать не обязательно, — отозвался неизвестный. — А вот кто ты, мы скоро выясним.
— Я Кулл, король Валузии, — спокойно произнес атлант. — И думаю, тебе это хорошо известно.
В ответ вновь раздался хриплый лающий смех, который неожиданно резко оборвался.
— Я не знаю никакой Валузии, — жестко отчеканил незнакомец. — Но знаю, что ты самозванец!
Кровь бросилась королю в лицо. Он гордо вскинул голову и с вызовом посмотрел на противника.
— Я завоевал мой трон в честном бою, — сурово произнес он. — И не имею привычки бить в спину или нападать из-за угла.
Мужчина некоторое время молчал, пристально глядя на Кулла.
— Ну что ж, может быть, ты и в самом деле храбрый воин, — наконец сказал он. — Только это не меняет дела. Все равно ты самозванец. Ты правишь королевством, которое не принадлежит ни тебе, ни твоему народу. Вы отняли у нас страну.
— Какую страну? — с недоумением спросил король. — Когда?
— Нашу страну! — выкрикнул странный собеседник, и глаза его зажглись ненавистью и злобой. — Нашу прекрасную родину, называвшуюся Буру-Теш! Что, не знаешь такой?
— Нет, — признался Кулл. — Даже никогда не слышал о ней.
— Еще бы! Вы постарались стереть из памяти людской даже название. Захватив наши земли, вы стали называть их совсем другим именем. Валузия! — с невыразимым презрением произнес незнакомец.
— Я ничего не понимаю, — в замешательстве возразил Кулл. — Если судить по летописям и преданиям, Валузия существует множество веков. Ты что-то путаешь.
— Ничего я не путаю, — усмехнулся хозяин пещеры. — Вы, валузийцы, не хотите помнить историю. Зато мы, бурусы, ничего не забываем. И заставим вас ответить за все причиненное нам зло.
— Зло? — с еще большим недоумением переспросил король. — Ты сказал — бурусы? Но я никогда не слышал о них. Кто это — обезьянолюди? Но ты кажешься обыкновенным человеком…
— Ты задаешь слишком много вопросов, — нахмурился незнакомец. — Я же сказал, что тебе незачем все это знать. Вы ведь не объясняли нам ничего, когда вероломно напали на нас. И ни о чем не спрашивали. Просто подло и жестоко отобрали то, что принадлежало нам, и присвоили себе. А потом спокойно забыли о побежденных.
Кулла вдруг осенило:
— Послушай, если я тебя правильно понял, речь идет о событиях глубокой древности. Может быть, далекие предки нынешних валузийцев действительно вторглись в страну Буру-Теш, изгнав прочь ее жителей, но события эти окутаны толщей веков. Почему же именно сейчас вы вдруг вспомнили об этом и решили свести счеты с ничем не провинившимися перед вами потомками?
— Какая тебе разница — почему? — с досадой махнул рукой бурус. — Значит, пришло время. Мы действительно очень долго ждали дня отмщения, но всегда знали, что он рано или поздно настанет. Из поколения в поколение в нас воспитывали чувство справедливого возмездия. А память о тех событиях для нас по-прежнему свята, и нам не важно, происходили они тысячу лет назад или только вчера.
— Разве можно жить только чувством мести? — покачал головой Кулл.
— Оказывается, можно! — горько усмехнулся незнакомец. — Тогда мы были мирными людьми, дружелюбными и свободолюбивыми. Но твои предки отняли у нас все. Наш народ утратил возможность изучать науки и заниматься искусствами, как было много веков назад. А наши ученые достигли необычайных высот в познании вселенной, а художники и ремесленники славились своим мастерством по всему обитаемому миру. Бурусы больше не возделывали землю и не возводили ажурные мосты и прекрасные города. Все эти долгие-долгие годы мы жили только одной идеей — отомстить захватчикам и вернуть себе родную землю. Мои соплеменники долгое время жили в густых, непроходимых лесах за горными перевалами, скрываясь от людей и постепенно перенимая повадки диких зверей. Сейчас мы не строим дома, зато одним ударом руки можем пробить крепкую стену. Бурусы не носят оружия, зато в состоянии голыми руками одолеть любого врага. Нас мало, и малы земли, которые мы занимаем, но когда мы поднимемся, то сметем с лица Хайбории самую огромную армию, что встанет против нас.
— Что с моими войсками? — глухо спросил король.
— Они обезглавлены, и этого уже достаточно, — зло усмехнулся бурус. — Мы не будем уничтожать всех твоих воинов, так же как и весь народ Валузии. Нас слишком мало, и, чтобы восстановить прежнюю жизнь, нам понадобится множество умелых рабов. Рабы-пахари, рабы-ремесленники, рабы-солдаты. Мы заставим валузийцев служить нам, и тогда народ Буру-Теш снова достигнет прежнего величия и процветания. Но правящую верхушку Валузии мы, конечно, уничтожим. Нам не нужны бездельники аристократы. Да ведь они добровольно и не отдадут то, что по праву принадлежит нам?
— Конечно, нет, — твердо сказал Кулл. — А без боя валузийцы не станут рабами каких-то полулюдей. Так что не рассчитывайте на легкую победу.
Некоторое время бурус молча размышлял, задумчиво глядя на атланта. Огонь, разожженный хозяином пещеры, начал постепенно угасать, и вскоре собеседники вновь погрузились в темноту. Кулл не шевелился, но все так же продолжал сжимать в руке продолговатый камень. Он не знал, есть кто-нибудь у него за спиной или нет. Ему было неведомо, как велика пещера, где из нее выход и как он охраняется. Но король был убежден, что не позволит убить себя, словно беспомощного ягненка, отданного на заклание.
— Вот что, — нарушил, наконец, долгое молчание бурус. — Я вижу, ты человек не только гордый, но и здравомыслящий. Так что, пожалуй, ты станешь самым лучшим примером для остальных, когда покоришься. А тебе придется это сделать — у тебя нет выбора. Когда твои подданные увидят, что их правитель принял уготованную богами судьбу и стал нашим рабом, они не будут долго сопротивляться.
— Этому не бывать! Валузийцы свободолюбивы и сильны, — побагровев от гнева, крикнул атлант. — А я не позволю никому из вас даже приблизиться ко мне!
В темноте снова раздался хриплый смех буруса.
— До чего ж вы смешны в своем глупом упрямстве, жалкие людишки! — презрительно промолвил он сквозь зубы. — Лучше брось свой бесполезный камешек, он тебе не поможет.
Но Кулл лишь зло усмехнулся и покрепче сжал в кулаке свое единственное оружие. Он не услышал, а скорее почувствовал какое-то движение позади себя, и резко развернувшись, не глядя, нанес сокрушительный удар по невидимому врагу, прятавшемуся у него за спиной. Удар пришелся прямо в голову, и противник с глухим стоном рухнул на землю. Перескочив через него, атлант бросился навстречу слабо мерцавшему вдали огню, но тут же наткнулся на еще одну живую преграду. Ощутив на своем горле прикосновение длинных мощных пальцев, Кулл начал в ярости молотить камнем по едва различимому в темноте лицу обезьяночеловека. Дико взвыв, тот отпрянул, а король крепко схватил мохнатые руки и с силой швырнул врага на каменную стену пещеры. Обезьяночеловек медленно сполз на пол, а король, не задерживаясь, бросился вперед.
Мгновение, и следующий косматый противник метнулся атланту под ноги. Кулл едва не рухнул на землю, но в последний момент все-таки сумел ухватиться за выступ в стене, удержал равновесие и обрушил свои могучие кулаки на голову врага, заставив того навсегда затихнуть.
Король вновь кинулся к мерцающим огням, но тут гибкий мохнатый хвост захлестнул его лодыжки. Рывок — и Кулл, не устояв, тяжело рухнул на каменное дно пещеры, сильно ударившись затылком. Превозмогая боль, атлант тут же встал и вцепился пальцами в живой канат, пытаясь освободить ноги, но через миг еще одна косматая удавка стянула ему шею.
Перед глазами у Кулла все поплыло, а к горлу подступила противная тошнота, но его могучее тело продолжало отчаянно бороться. Бросив хвост, стянувший ему лодыжки, он крепко ухватился руками за живую веревку на шее и, подтянув ее ко рту, впился в нее зубами.