Юрковский взял половник и стал разливать бульон по тарелкам.
- Тяжелый обед, - сказал он.
- Вкусно пахнет, - сказал Михаил Антонович. - Может быть, дольешь мне еще чуть-чуть, Володенька?
- Хватит, - жестко сказал Быков. Он медленно хлебал бульон, по-детски зажав ложку в кулаке, измазанном графитовой смазкой.
Все молча стали есть. Моллар с трудом приподнялся и снова лег.
- Не могу, - сказал он. - Простите меня, не могу.
Быков положил ложку и встал.
- Рекомендую всем пассажирам лечь в амортизаторы, - сказал он. Дауге отрицательно покачал головой. - Как угодно. Но Моллара уложите в амортизатор непременно.
- Хорошо, - сказал Юрковский.
Дауге взял тарелку, сел на диван рядом с Молларом и принялся кормить его с ложки, как больного. Моллар громко глотал, не открывая глаз.
- А где Иван? - спросил Юрковский.
- На вахте, - ответил Быков. Он взял кастрюлю с остатками супа и пошел к люку, тяжело ступая на прямых ногах. Юрковский, поджав губы, глядел в его согнутую спину.
- Всё, мальчики, - сказал Михаил Антонович жалким голосом. - Начинаю худеть. Так все-таки нельзя. Я сейчас вешу двести с лишним кило, подумать страшно. И будет еще хуже. Мы всё еще падаем немножко.
Он откинулся на спинку кресла и сложил на животе отекающие руки. Затем поворочался немного, положил руки на подлокотник и почти мгновенно заснул.
- Спит, толстяк, - сказал Дауге, оглянувшись на него. - Корабль затонул, а штурман заснул. Ну, еще ложечку, Шарль. За папу. Вот так. А теперь за маму.
- Нье могу, простите, - пролепетал Моллар. - Ньа могу. Я льягу. - Он лег и начал неразборчиво бормотать по-французски.
Дауге поставил тарелку на стол.
- Михаил, - позвал он негромко. - Миша.
Михаил Антонович раскатисто храпел.
- С-сейчас я его ра-азбужу, - сказал Юрковский. - Михаил, - сказал он вкрадчивым голосом. - М-мидии М-мидии со с-специями.
Михаил Антонович вздрогнул и проснулся.
- Что? - пробормотал он. - Что?
- Нечистая с-совесть, - сказал Юрковский. Дауге поглядел на штурмана в упор.
- Что вы там делаете в рубке? - спросил он.
Михаил Антонович поморгал красными веками, потом заерзал на кресле, едва слышно сказал: «Ах, я совсем забыл…» - и попытался подняться.
- Сиди, - сказал Дауге.
- Т-так что вы там д-делаете?
- Ничего особенного, - сказал Михаил Антонович и оглянулся на люк в рубку. - Право, ничего, мальчики. Так только…
- М-миша, - сказал Юрковский. - М-мы же видим, что он что-то з-задумал.
- Говори, толстяк, - сказал Дауге свирепо. Штурман снова попытался подняться.
- С-сиди, - сказал Юрковский безжалостно. - Мидии. Со специями. Говори.
Михаил Антонович стал красен как мак.
- Мы не дети, - сказал Дауге. - Нам уже приходилось умирать. Какого беса вы там секретничаете?
- Есть шанс, - едва слышно пробормотал штурман.
- Шанс всегда есть, - возразил Дауге. - Конкретнее.
- Ничтожный шанс, - сказал Михаил Антонович. - Право, мне пора, мальчики.
- Что они делают? - спросил Дауге. - Чем они заняты, Лешка и Иван?
Михаил Антонович с тоской поглядел на люк в рубку.
- Он не хочет вам говорить, - прошептал он. - Он не хочет вас зря обнадеживать. Алексей надеется выбраться. Они там перестраивают систему магнитных ловушек… И отстаньте от меня, пожалуйста! - закричал оп тонким пронзительным голосом, кое-как встал и заковылял в рубку.
- Mon dieu, - тихо сказал Моллар и снова лег навзничь.
- А, все это ерунда, барахтанье, - сказал Дауге. - Конечно, Быков не способен сидеть спокойно, когда костлявая берет нас за горло. Пошли. Пойдемте, Шарль, мы уложим вас в амортизатор. Приказ капитана.
Они взяли Моллара под руки с двух сторон, подняли и повели в коридор. Голова Моллара болталась.
- Mon dieu, - бормотал он. - Простите. Я есть весьма плёхой межпланетникь. Я есть только всего радиооптикь.
Это было очень трудно - идти самим и тащить Моллара, но они все-таки добрались до его каюты и уложили радиооптика в амортизатор. Он лежал в длинном, не по росту, ящике, маленький, жалкий, задыхающийся, с посиневшим лицом.
- Сейчас вам станет хорошо, Шарль, - сказал Дауге.
Юрковский молча кивнул и сейчас же сморщился от боли в позвоночнике.
- П-полежите, отдо-охните, - сказал он.
- Хорошоё-о, - сказал Моллар. - Спасибо, товарищи.
Дауге задвинул крышку и постучал. Моллар постучал в ответ.
- Ну, хорошо, - сказал Дауге. - Теперь бы нам костюмы для перегрузок…
Юрковский пошел к выходу. На корабле было только три костюма для перегрузок - костюмы экипажа. Пассажирам при перегрузках полагалось лежать в амортизаторах.