Выбрать главу

— Слушаю, ваше благородие, — гаркнул в ответ унтер и бросился выполнять распоряжение.

А к тяжело дышащему Будищеву подбежали приятели вольноперы с Федькой и бросились обнимать.

— Я знал, я верил, что вы хороший человек! — взволнованно повторял Лиховцев. — Эта ваша грубость и злоречивость это все внешнее, наносное…

— Да полно тебе, Алеша, — остановил его излияния Штерн, — ты ведь эдак задушишь нашего товарища!

— Ребята, пойдемте домой, а то так жрать хочется, что и переночевать негде, — усмехнулся Дмитрий горячности вчерашнего студента.

— И правда, давайте поторопимся, а в доме вы нам расскажете обо всех перипетиях этого приключения.

— Ну, кое-что я хотел бы сказать прямо сейчас, — улыбнулся Будищев. — Скажи мне, Коля, ты когда-нибудь видел, как волк смеется?

— Нет, а что вам встретился волк? — немного удивленно спросил Штерн.

— Вроде того.

— И что, он смеялся?

— Ржал во весь голос!

— Но почему?

— Да потому что, когда я попытался выстрелить из твоего револьвера, выяснилось, что он замерз к едрёной фене! Ты не представляешь, какое насмешливое выражение морды было у этого зверюги. Мой тебе совет, дружище, пользуйся в холодное время года зимней смазкой. Ну, или, по крайней мере, не наноси ее столь обильно.

— Но как же вам удалось спастись? — изумлению Лиховцева и Штерна не было предела.

— Как-как, волки вообще животные очень умные и без надобности на рожон не лезут. Я показал ему штык, а он с презрением посмотрел на меня и, отвернувшись, удалился.

Пока вольноперы охали и ахали, удивляясь похождениям своего товарища, Шматов шагал молча и счастливо улыбался. Он нисколько не сомневался, что его друг сможет выйти сухим из любой передряги, и был рад, что не ошибся.

Утром Будищев, как ни в чем не бывало, поднялся чуть свет, сделал зарядку, затем дважды обежал всю деревню, вызвав истерику у деревенских собак. Затем, обмотав руки тряпицами, принялся лупить импровизированную грушу. Наконец, утомившись, он умылся снегом и заскочил в хату. Федька и Николай еще дрыхли без задних ног, а Алексей со страдальческим выражением лица сидел на лавочке.

Вчера вечером расчувствовавшийся Охрим проявил настоящую щедрость: выставил на стол четверть невероятно мутного самогона и принялся потчевать своих постояльцев и главным образом, конечно, спасителя. Впрочем, балагуривший и веселящий других Дмитрий сам пил очень мало, но усиленно подливал всем остальным, включая хозяев. Кончилось всё тем, что и Явор, и вольноперы с Шматовым упали под стол в совершенно невменяемом состоянии.

— Что, Леша, головка бобо? — с участием спросил Дмитрий товарища.

Тот в ответ только махнул рукой, дескать, и не говори.

— Похмелись, там маленько осталось.

Лицо Лиховцева выразило такую гамму чувств от отвращения до ужаса, что Будищев только посмеялся, но больше предлагать выпить приятелю не стал.

— Митрий, — певуче протянула заглянувшая на их половину Ганна, — пособи мне.

— Что, помощник твой еще дрыхнет?

— Ага, как сурок, — улыбнулась женщина.

— А муж?

— А то ты не знаешь!

— Ладно пошли, а то от Лехиного вида самому можно позеленеть.

Помощь заключалась в том, что один мешок надо было передвинуть, другой переставить, но, в общем, сразу было понятно, что это лишь предлог.

— Спасибо тебе за Оксану — тихо промолвила Ганна, нервно теребя платок.

— Да не за что, — пожал плечами солдат, — тем более мне показалось, что вы не очень-то ладите.

— Глазастый, — покачала головой молодая женщина. — Нравная она, да и по матери тоскует, а меня сторонится. И Охрим через это злится. Случись с ней что, он бы меня со свету сжил.

— Надо бы и тебе ему ребенка родить, глядишь и подобреет.

— Надо бы, да с чего? Разве как Дева Мария, от духа святого…

Сказав это, Ганна подвинулась к нему вплотную и тяжело задышала. Дмитрий едва заметно улыбнулся, но отодвигаться не стал и только чуть язвительно спросил:

— А ты бы Федора пособить попросила, вон он вокруг тебя как вьется…

— Да на что он мне, — отмахнулась молодуха, — Федя еще парубок, а мне настоящий мужик нужен! Такой, как ты, сильный да смелый. Волка не побоялся, так что теперь робеешь?

Через некоторое время, едва отдышавшись, Ганна вскочила и принялась поправлять одежду. Делала она это настолько буднично и привычно, что Будищев почувствовал легкое раздражение.

— Послушай, подруга, — неожиданно спросил он, — а как так случилось, что тебя так долго дома не было, что Оксана из дому ушла, а ты и не знала?

полную версию книги