- Степан, дивно как! - едва шевеля замерзшими губами, прошептал мальчик.
Зимовщики могли часто любоваться удивительной игрой загадочного света. Вот и сейчас Степан, не обращая внимания на мороз, уже целый час смотрит, как на прозрачном своде ночного неба возникают, никогда не повторяясь, все новые сочетания красок и форм. Ваня, прижавшись к Степану, тоже любуется сполохами и не хочет уходить в избу, хотя нос у него побелел от холода. Сегодня сияние было особенно красивым. В разных местах над горизонтом, точно нарисованные огненной кистью, появлялись мощные колеблющиеся завесы рубинового и изумрудного цвета. Мгновение - и они исчезали, растворившись в воздухе. Теперь через весь небосвод кто-то перекинул сверкающий хрустальный мост, а затем яркий зеленый луч, как меч в руках у великана, рассек темный бархат неба. И это видение исчезло. По небу поползли, извиваясь, фантастические огненные змеи, ежесекундно меняя форму и окраску. Вдруг Ваня вскрикнул. Вихри зеленого пламени охватили все небо, сошлись в зените, и из них выплыла гигантская огненная птица. Она парила в вышине, распластав широкие крылья, сотканные из тончайших прозрачных лучей. Прошла секунда-другая, а на небе снова лишь искорки-звезды да где-то на юге одинокий зеленый луч. - Степан, дивно как! - едва шевеля замерзшими губами, прошептал мальчик. На прощанье расточительная природа показала своим благодарным зрителям еще одно феерическое зрелище: в вышине засияла многоярусная блестящая корона, от которой во все стороны мчались многоцветные стрелы холодного огня. Звезды тускнели и терялись в этой величественной игре света, а по снегу перебегали легкие, едва уловимые тени, словно где-то занялось зарево пожара. - Ну-к что ж, Ванюха, пойдем в избу греться, еще поглядишь сполохи-то... Кабы правду знать, отчего в небе такой свет, - задумчиво заключил Степан. Ваня только теперь почувствовал, как он озяб. Сняв рукавицы, он хватался руками то за нос, то за уши, морщат от боли. - Допытаюсь я, отколь свет в небе, обязательно допытаюсь! - замечтался Ваня, раздеваясь в горнице у горячей печи. - Трещат другой раз в сильный мороз сполохи, словно из ружей щелкает. Сам слыхал. И матка, случается, дурит на пазорях1,-заметил Алексей. - Однажды чуть с пути не сбился, когда на Новой Земле зимовал, разыгрались сполохи, стрелка то на полночь, то на восток клонилась. - А от чего трещат сполохи? - спросил Ваня, все еще оттирая нос. - Не знаю, сынок, неведомо мне. Якуты тоже издавна примечали подобные шумы в ясные морозные ночи и называли их "шепотом звезд". Шумы при сильных морозах, приписываемые полярному сиянию и звездам, скорее всего возникали от дыхания самих людей. Выдыхаемый с воздухом пар, замерзая, иногда в тишины явственно шуршит, потрескивает. Русские люди издревле наблюдали полярные сияния, отмечая в летописях наиболее примечательные случаи. Их существо первым в мире объяснил Михаил Васильевич Ломоносов. Вопреки Декарту, считавшему северные сияния "отражением блеска полярных ледяных масс", и Галлею, связывавшему это явление с "магнитным истечением у Северного полюса". Ломоносов установил электрическую природу полярного сияния, первым измерил его, отметив "вышину верхнего слоя дуги около 420 верст". Современная наука, развивая учение Ломоносова, объясняет полярное сияние проникновением в верхние слои атмосферы заряженных электричеством частиц, исходящих от солнца. Отклоняясь от своего пути под влиянием магнитного поля земли, эти частицы и вызывают свечение разреженных газов на высоте четырехсот - пятисот километров. Начало зимы было морозным, ясным и тихим. Охотники регулярно ходили проверять песцовые ловушки-кулемки. Запасы шкурок и хорошего, похожего на кроличье, мяса непрерывно росли. Но вот пришло время больших снегопадов. Ходить на промысел становилось все труднее. Возвратившись как-то с охоты, Федор долго топтался в сенях, отряхиваясь и обивая шапкой снег с одежды. Шест надо с собой прихватывать, долго ль до беды! - говорил он. - Верно, Федор, - отозвался Алексей. И с тех пор, собираясь на охоту, зимовщики всегда брали длинную жердь и небольшую деревянную лопатку. С незапамятных времен поморы знали, что если застигает пурга и нельзя возвратиться домой, единственная надежда спастись - это отсидеться под снегом, укрепит охотник шест, поставит санки стоймя и садится к ним спиной. И все заметет пурга. Только шест над сугробом указывает на заживо погребенного. Бывали случаи, когда пленники пурги оставались под снегом живы и невредимы неделю и больше. Иной же раз товарищи находили под белым курганом лишь окоченевший, а то, по весне, и вконец разложившийся труп. Однажды пурга застала Ваню и Степана у дальних ловушек и началась как-то незаметно. По сугробам потекли снежные ручейки, поддуваемые ветром, затуманился воздух. И сверху повалил снег большими тяжелыми хлопьями. Внезапно рванул ветер. Голубой свет луны погас, кругом сразу потемнело, будто все небо забили досками. Степан встревожился: - Пошли скорее в избу! Не окончив проверку пастей, охотники спешно повернули домой. Но было уже поздно. Ветер словно с привязи сорвался, и через какую-нибудь минуту вокруг них гудела настоящая полярная пурга. Морозный ветер метался, кружил густые белые хлопья, бросал их в сугробы и вновь поднимал, перетирая снежинки в мелкий жгучий песок. Злобные порывы снежного вихря сбивали ______________________________ ' При северном сиянии.
охотников с ног, стало трудно дышать. Губы пересыхали и лопались, ресницы смерзались. Сухой мелкий снег забивал все поры одежды. Держась друг за друга, Степан и Ваня шли по колено в снегу, падали, с трудом поднимались и снова шли, еле передвигая ноги. Где море, где горы, где изба?.. Пурга закрыла все. Кругом белая зыбкая стена, и в ушах только стон и свист разгулявшегося ветра. "Беда",- подумал Степан. - Эй, Ваня, давай заляжем! - крикнул он, стараясь пересилить вой пурги. - ...из сил... выбился, - едва донеслось в ответ. "Ослаб, ох ты, горе..." - помор ухватил мальчика за рукав и притянул к себе. - Держись, милый, сейчас заляжем, - выдохнул он, сам едва двигая замерзшим подбородком. Ваня только прижался к Степану, ища у него защиты. Шарапов остановился, приставил к одному из сугробов санки и, не выпуская из рук шеста, сел с мальчиком в снег. - Не бойся, Ванюха, и хуже бывало, а живыми оставались! Ваня молчал. Пурга словно почуяла жертву. Еще злее завыл ветер, и скоро снежная лавина погребла и сани и людей. Но не так легко живыми похоронить поморов! Вот сугроб зашевелился. Это Степан надел на руку шапку и просунул ее сквозь снег, сделал дыру, чтобы не задохнуться. Потом он стал уминать боками снег вокруг себя. Освободившись, привстал и высунулся наружу. В лицо, как с лопаты, швырнуло колючим снегом. - Эх ты, серчает пурга! - пробормотал он, скрываясь в снежную пещеру. По всему было видно, что отсиживаться придется долго, и он стал тормошить мальчика. - Ну, Ванюха, что примолк? Хоромы-то у нас что надо: и тепло и не дует. - Спать охота... Да мокроты много...- отозвался Ваня и покрутил шеей, залепленной талым снегом. - Ну-к что ж, мокро, от мокроты не сгибнешь. А спать нельзя. В носу щекотать надо, чтоб сон не брал... Слышь, Ванюха? - Да я не сплю, - с трудом отвечал мальчик. Он так измучился, что тяжело было слово сказать, все тело охватывала непреодолимая слабость. - Не сплю... А пурга делала свое дело. Сугроб становился все выше. Его уже не пробьешь рукой, в тесной норе стало нечем дышать. Степан то и дело расшатывал шест, пытаясь проделать в снегу отверстие для доступа воздуха.
В избушке напрасно ждали охотников. В светильнике за это время уже успела выгореть полусуточная норма жира, и Алексей несколько раз приоткрывал дверь, подолгу вслушиваясь в шум ветра. Из темноты летели только потоки снега. Федор, подперев голову руками, сидел за столом. Наконец он не выдержал и встал. - Пойдем, Алексей... может, близко где наши... Наскоро одевшись, они взяли багры и вышли из избы. Дверь оставили открытой. Медвежонок, очутившись один, с недоумением посмотрел на уходящих, потоптался по горнице и выскочил вслед за ними. Все трое исчезли в снежном буране. Пурга разгулялась вовсю, каждый шаг давался ценой огромных усилий. Но еще тяжелее было на душе у Алексея. "Сынок, Ванюха, сыночек, неужели пропал..." - не выходила из головы навязчивая мысль. Федор молча, настойчиво пробивался вперед, помогал Алексею. Да разве что разглядишь в этой кромешной мгле, когда со всех сторон бьет и толкает метель, смерть!.. То ли час прошел, то ли пять минут - кто знает! Вдруг медвежонок, все время не отходивший от людей, насторожился и стал принюхиваться, глубоко зарываясь мордой в снег. Фыркнув, он пошел куда-то в сторону. - Федор, гляди, чует след мишка, не наши ли? Зимовщики решили довериться обонянию зверя и, собрав силы, старались не отставать от него. Медвежонок, часто останавливаясь и принюхиваясь, уверенно забирал все вправо. Внезапно Федор остановился, почти наткнувшись на своего четвероногого проводника, яростно разрывавшего высокий сугроб. А Химков уже показывал рукой куда-то вверх. - Шест... Шест! - оба бросились разгребать баграми снег. Они задыхались на ледяном ветру, слепли от снежной пыли, но ведь, может быть, каждая минута стоила жизни!..