В этот момент металлический лязг на входе прервал столь содержательный монолог предводителя брабансонов. Латники, вытащив из ножен короткие мечи, шагнули на середину прохода, загораживая кому-то путь.
- Ага, это за нами. Ну, помогай нам всем Господь и пресвятая Дева Мария! Идем...
Троица в сопровождении все той же пары латников двинулась в обратный путь.
Большой зал к заседанию Королевского суда был уже готов. Собственно, и подготовки-то всей было - организовать из подручных материалов небольшое возвышение да разместить на нем роскошное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками. Нетрудно догадаться, что оно должно было стать королевским троном.
Никаких специальных мест для обвинителя и обвиняемого не предполагалось. Им предстояло провести судебный процесс на ногах, вместе с многочисленными зрителями, что уже расположились в некотором отдалении от королевского места. Оставив, впрочем, между собой и троном весьма значительное пространство. Короля еще не было.
Встав вместе с Меркадье по правую руку от трона, наши герои оказались напротив де Донзи и графа Пьера, что расположились на левом фланге. Граф прятал глаза, смотрел преимущественно в пол и по сторонам, стараясь не встречаться глазами с обвиняемым. Де Донзи, напротив, был спокоен и как будто бы слегка насмешлив. Молод, светловолос, хорошо сложен, правильные черты лица...
Лишь глаза портили впечатление. Точно даже и не скажешь, что в них было не так. Но вот казалось господину Дрону, что какая-то змея смотрит на него из глаз барона этаким стеклянным немигающим взглядом. Крупный такой удав, который не прочь немножечко подкрепиться. И как раз на этот счет изучает окружающих.
Бр-р-р... Вот же, боа-констриктор! - подтвердил его ощущения почтенный историк, притулившись к граненой колонне. - И откуда только выполз такой!
Без положенных по голливудским киносценариям фанфар и громогласных объявлений из бокового прохода в зал вышел король. Две дюжины воинов охраны выстроилась по периметру возвышения, Ричард в полном молчании занял кресло. Несколько секунд просидел, уставившись неподвижно под ноги, затем поднял взгляда на де Донзи.
- Барон, вы обратились ко мне в поисках королевского правосудия. Я готов рассмотреть ваши жалобы. Повелеваю вам огласить те обиды, что заставили вас искать моего суда!
Не мешкая, но и особенно не торопясь де Донзи вышел на середину оставшейся перед троном площадки и, четко выделяя каждое слово, хорошо поставленным голосом заговорил:
- Я, барон Эрве, сеньор де Донзи, де Кон-сюр-Луар, де Шатель-Сенсуар, де Сен-Эньян и де Жиан обвиняю находящегося здесь человека, именующего себя сьер Серджио, в том, что он злодейским и бесчестным образом похитил мою невесту Маго де Куртене, когда та направлялась в замок Кон-сюр-Луар для того, чтобы обручиться со мной.
Далее этот же человек, содержа в плену упомянутую графиню де Куртене, добрался до замка Сен-Эньян, где в это время гостил мой будущий тесть, граф Пьер де Куртене. Под покровом ночи, как злодей и вор, этот человек с помощью неведомого колдовства пробрался в замок и выкрал оттуда графа Пьера, силой и колдовством заставив его присоединиться к себе.
Далее этот же человек в течение многих дней насильно удерживал похищенных им людей при себе, злокозненным колдовским образом скрывая и их, и себя от глаз моих воинов и слуг, коих я в большом количестве выслал на поиски пропавших. И лишь тогда, когда мне самому удалось добраться до Лиможа, я смог найти и освободить графа и графиню де Куртене из плена злодея, преступника и колдуна сьера Серджио.
Ваше величество, я прошу справедливости для жертв свершившегося преступления и достойной кары для преступника!
По мере оглашения обвинения в зале усиливался ропот. Многие из присутствующих круглыми от изумления глазами поглядывали на почтенного олигарха, явно недоумевая, как таких злодеев земля-то носит? Ричард с каменным, ничего не выражающим лицом выслушал обвинительную речь де Донзи и повернулся к господину Дрону.
- Мессир Серджио, что вы можете сказать по существу предъявленных вам... - в этот момент в зал ворвались громкие звуки: грохот подков нескольких коней, галопом несущихся по брусчатке двора, крики стражников, треск чего-то ломающегося и рушащегося на землю... Так что слово 'обвинений' потонуло в доносящейся со двора какофонии. Впрочем, спустя несколько мгновений сия какофония доносилась уже из главной галереи и, наконец, ворвалась в большой зал.
По внешнему виду какофония ничем не отличалась от графини Маго де Куртене. Вот только была она непривычно растрепана, вдоль щеки тянулась кровоточащая царапина, охотничий костюм зиял несколькими лоскутами, явно требовавшими иглы и доброй нитки. И в общем, весь облик графини разительно отличался от того ледяного айсберга по имени 'Доброе утро, мессиры', с которым столкнулись наши герои в самом начале своего путешествия.
За юной графиней мчались, тщетно пытаясь при этом сохранить хоть какую-нибудь благопристойность несколько латников во главе с уже знакомым нам лейтенантом Готье. Лицо последнего наикрупнейшими буквами выражало два противоречивых желания: во-первых, немедленно схватить беглянку, во-вторых, опасение делать это в присутствии короля и такого количества свидетелей.
А графиня де Куртене тем временем просочилась уже сквозь толпу придворных и зрителей, непостижимым образом приведя при этом в порядок прическу, заткнув и спрятав куда-то свисающие лоскуты костюма и даже стерев кровь со щеки. Так что, перед лицом короля предстала уже не подозрительного вида беглянка, а, пусть очень юная, но вполне благопристойная девица, несомненно благородного происхождения.
- Ваше Величество! - ого, дыхание выровнялось, спина опять по струнке, и даже в голосе привычные уже кусочки льда, но в умеренном, господа, вполне умеренном количестве. - Ваше Величество, мое имя Маго де Куртене. Я хочу и требую дать мне возможность свидетельствовать в суде.
- Конечно же, графиня, - Ричард едва сдержал улыбку, но все же сумел остаться невозмутимым. - Конечно же, мы дадим вам такую возможность. И не только свидетельствовать. Ведь вы, как одна из жертв этого вот преступника, похищенная им по дороге к своему жениху, барону де Донзи, имеете право лично высказать все обвинения в его адрес.
- Прошу меня простить, мессир, но тут явно вкралась какая-то ошибка!
Этот человек не совершал по отношению ко мне никакого преступления. И, уж конечно, он меня не похищал. Наоборот, это я, оказавшись в крайне стесненных обстоятельствах, просила его покровительства. Каковое мессир Серджио великодушно и предоставил - мне и моим людям. Что касается якобы моего жениха, то и тут имеет место недоразумение.
Да, я знаю, что барон де Донзи домогался моей руки. И даже поднял бунт против моего отца и своего сюзерена, чтобы вооруженной рукой добиться своего. Но я никогда не давала и не дам своего согласия на то, чтобы стать его женой. Следовательно, никоим образом не могу считаться его невестой. Так что и здесь обвинения, выдвинутые в адрес мессира Серджио, являются ложью.
Господь всемогущий, как же хороша была юная графиня в этом своем спокойном и гордом достоинстве! И ни прическа, все же не вполне соответствующая строгим придворным канонам, ни легкий беспорядок в костюме, не могли затмить это ясное, звонкое и прямое как натянутая тетива боевого лука очарование.
Симпатии публики, еще недавно ужасавшейся глубинам нравственного падения злокозненного преступника, резко изменились. Ведь теперь уже мессир Серджио оказался жертвой подлого оговора со стороны негодяя де Донзи.
Но, увы, еще ничто не закончилось.
На обращенный к де Донзи вопрос короля, как его обвинения вяжутся с твердой и недвусмысленной позицией, занятой графиней де Куртене, тот вновь вышел на середину. Затем так же спокойно и неторопливо вынул из рукава камизы два свитка и с поклоном передал их Ричарду.