Но в чем все-таки дело? Почему Иннокентий отверг такой, казалось бы, выгодный для него шаг? Очень не хотелось оставлять за спиной белые пятна вопросов, оставшихся без ответов. Ведь где гарантия, что не влипнешь где-нибудь в них снова, когда под рукой не окажется посланца с запиской от папы!
Общее молчание нарушил господин Гольдберг. Произнеся всего одно слово:
— Договор.
— Какой договор? Что за договор? — вопросы господина Дрона и короля Ричарда слились воедино.
— Тот самый, что в июне прошлого года Филипп Французский заключил с Филиппом Швабским.
Господин Дрон помотал головой, давая понять, что пояснения почтенного историка ничего ему не разъяснили. А вот до короля дошло все и сразу. Кулаки его сжались, кровь прилила к лицу, тотчас придав ему багровый и даже слегка синюшный оттенок.
— Клянусь кровью Господней, воистину, идиот! Да и я тоже! А ведь еще немного, и…. Филипп!!!
В шатер протиснулся секретарь Ричарда.
— Филипп, найди Меркадье. Быстро!
— Слушаюсь, мессир.
Через минуту командир брабансонов был уже внутри.
— Кайр, готовь трубачей и пару парней с зелеными ветками. Будем начинать переговоры…
Выйдя от короля и вдохнув свежего осеннего воздуха, господин Дрон ухватил тощего историка за руку:
— Слушай, Доцент, вы тут все такие умные, хоть вешайся. Ты можешь мне объяснить, что это сейчас было?
— Политика, — отмахнулся было господин Гольдберг, но, взглянув на обозленное лицо своего спутника, понял, что отговорками не отделаешься. — В прошлом году король Франции и Филипп Швабский заключили договор о союзе и взаимной помощи.
— Ну…
— Теперь смотри. Филипп Швабский — у германцев основной претендент на императорскую корону. Правящие семейства во всех городах Пятиградья — сторонники Империи вообще и Филиппа Швабского, в частности. Акт агрессии против любого из них — считай, агрессия против баварца. И что должен делать французский король, связанный с ним союзным договором?
— Ну, идти на помощь, наверное…
— Правильно, выступить против агрессора. То есть, против Ричарда. Чего Филипп-Август и так желает со всем пылом своей души. Зайти, например, снова в Нормандию, пока Ричард в отъезде, оттяпать обратно Вексен…. Ну, там много еще чего вкусного. Ему нужен только повод, который бы обосновал правоту этих действий и не позволил папе наложить интердикт на французские владения за нарушение перемирия.
— О, мля…
— Так и я о чем! А что в этой ситуации будет делать Ричард?
— Так понятно. Ломанется домой спасать свою недвижимость.
— Вот именно. Война между Ричардом и Филиппом разгорается с новой силой, крестовому походу конец…
— А папа в пролете. То-то он так взвился!
Господа попаданцы замолчали, задумавшись каждый о своем. Пока молчание вновь не прервал господин Дрон.
— Это что же получается? Судьба такого нехилого предприятия, судьба десятков тысяч людей, судьба нескольких государств зависела сейчас от того, успеет ли курьер с письмом Иннокентия, или нет? От скорости лошадиных копыт? От глупости одного отдельно взятого кардинала?
— Пройдут миллиарды лет, — задумчиво вымолвил господин Гольдберг, — остынет Земля, погаснет Солнце. Но глупость человеческая по-прежнему останется единственным неисчерпаемым ресурсом, который без счета и меры отпустил людям Творец, создавая этот мир…
Солнце клонилось к закату, а погрузка войска на корабли не дошла даже и до половины. Дело это оказалось не быстрое. Малые размеры бухты не позволяли одновременно стоять у причалов более чем восьми кораблям одновременно. А, если учесть, что одним из кораблей была "черная галера", откуда перегружали на греческие дромоны боевые сифоны с боезапасом, то количество судов, одновременно встающих под загрузку, уменьшалось еще на одну единицу. Да и то сказать: ладно бы только греческий огонь грузить, да солдатиков. А продовольствие, а воду! Весьма нудное, государи мои, занятие — морская война в эпоху гребного флота. При полном комплекте гребной и абордажной команды запасов воды тут хватает только на пять-шесть дней плавания. А затем, будь добр, приставай к берегу, вновь заполняй емкости…
Хорошо еще, что грузилась на корабли только пехота. То есть, брабантские копейщики и гасконские арбалетчики. Две тысячи конных сержантов из Пуатье под командованием графа Солсбери получили приказ добираться до Константинополя по берегу и уже ушли на север. Их ожидали почти пятьсот лье пути вдоль побережья. Однако погрузка даже и оставшихся восьми тысяч человек требовала немалого времени и сил.