Все это было крайне подозрительно. И требовало известных мер предосторожности. В число которых естественным образом входил и ужин у себя в комнате, а не в зале у всех на виду.
Брат Адриан вышел наружу, дабы принять седельные сумки и отдать рыжего мерина конюху. А в руке почтенного депутата появилась еще одна серебряная монета.
— Мессиру угодно что-то еще? — проявил проницательность портье.
— Три недели назад в город прибыл Пьер де Куртене, граф Неверский. Мессиру угодно узнать, где его можно найти.
Святой отец скосил глаза на серебряную монету, зажатую в депутатских пальцах, и едва заметно покачал головой.
— Мало? — поразился господин Дрон.
Святой отец прикрыл глаза и с достоинством кивнул: "Один солид". Ого, — защелкал счетчик в мозгах почтенного депутата. — Да отсюда без штанов уйдешь! Впрочем, если прожитые годы его чему и научили, так это тому, что нет ничего дороже информации. Так что, еще один безант перекочевал из металлического "сейфа" на боку в руки почтенного служителя церкви.
— Граф Неверский расположился в особняке своего родственника, шевалье Бейссенака, что на улице Бушри. Прикажете доложить о вашем визите? Или желаете нанести визит, э-э-э… без доклада?
Видит Бог, как же хотелось господину Дрону появиться в особняке шевалье Бейссенака без всякого доклада! Интуиция, которой почтенный депутат вообще-то привык доверять, прямо так и выла: "Без доклада, осел, без доклада!!!" Однако изысканный шарм и толстенный налет респектабельности, бьющей в нос с каждого квадратного сантиметра странноприимного дома епископа Лиможского, оказали на владельца заводов-газет-пароходов прямо-таки магическое воздействие. Так что он мотнул головой, внутренне матюкнул себя и свою интуицию, и с достоинством произнес:
— Доложите графу, что мессир Серджио желает нанести ему визит, ну-у… допустим, завтра в полдень.
— Слушаюсь. Завтра брат Адриан проводит вас на улицу Бушри.
Состоявшийся на следующий день переход до особняка шевалье Бейссенака, надо сказать, не затянулся. Располагался особняк в мясницком квартале, по оценке господина Дрона — менее километра от места его ночевки. Десять-двенадцать минут ходьбы, и они были на месте. Впрочем, помощь брата Адриана оказалась все же нелишней. Сам бы депутат проплутал по лабиринту епископских владений часа два, не меньше.
Вопреки ожиданиям, ни загонов для скота, ни скотобоен, ни мясных лавок, ни запаха тухлятины в квартале мясников не наблюдалось. А вместо всего этого вдоль улочек и переулков теснились аккуратные двух-трехэтажные особняки под черепичными крышами. К одному из которых и подвел господина Дрона молчаливый проводник в рясе. На удивленный вопрос депутата тот лаконично ответил, что "производственные мощности" давно уже выведены из района Ситэ, а здесь проживает лишь цеховая старшина и мясоторговцы. У одного из которых шевалье Бейссенак и приобрел несколько лет назад свое нынешнее жилище.
Приняли господина Дрона весьма любезно и добросердечно.
Привратник провел его на второй этаж, где обнаружилась немалых размеров гостиная, и где его ожидали уже граф Пьер и хозяин дома. Граф был сама любезность! В необычайно возвышенных и лестных выражениях он отрекомендовал шевалье Бассенаку "своего спасителя из застенков мерзавца де Донзи", расписал дерзкую храбрость и великодушие мессера Серджио, сумевшего в одиночку проникнуть в замок злодея и вывести оттуда несчастную жертву баронского произвола…
В общем, было понятно, что дело нечисто. Уж слишком вся эта патока не вязалась с поведением графа во время побега и после него. Вот только прицепиться к чему-то было совершенно невозможно.
Шевалье тут же скомандовал подавать на стол, а затем принялся со всем усердием восхищаться подвигами и свершениями гостя. Появились еще какие-то люди и тоже внесли свою лепту в атмосферу всеобщего обожания героического мессира Серджио. Потом посыпались просьбы рассказать про далекую таинственную Индию и царство легендарного христианского правителя Востока. Потом подали искусно приготовленное баранье седло, за ним последовала испеченная целиком косуля, потом чем-то фаршированные гуси, все это запивалось, заедалось, закусывалось….
Страстная неделя закончилась только-только, и добрые христиане честно отъедались за все страдания, перенесенные во время Великого поста.