6
К этой-то мысли возвращался Кришан, сидя напротив Анджум в тот вечер в поезде до Бомбея; притворившись, будто читает, он украдкой поглядывал на нее в надежде, что она тоже поднимет глаза от книги и подаст ему знак, или протянет руку, чтобы коснуться его, или хотя бы посмотрит на него. Обычно в присутствии Анджум ему удавалось унять волнение подобного рода, Кришан не хотел, чтобы оно портило их совместное времяпрепровождение, но они не виделись три недели, даже толком не разговаривали по телефону, и теперь он, хоть Анджум и была рядом, тревожился — а прикоснуться к ней (это всегда его успокаивало) не мог, — что, наверное, за время в Джаркханде ее отношение к нему изменилось и она уже не стремится к близости с ним, как бывало ранее (он всегда это чувствовал при встречах), словно дистанция, которую Анджум так старательно поддерживала, когда они бывали в разлуке, ныне вылилась в нечто более суровое. В вагоне разносили ужин, проводники юрко сновали от полки к полке с подносами, помеченными «вегетарианские блюда» и «невегетарианские блюда»; почуяв суету, Анджум наконец захлопнула книгу и подняла глаза. Как тебе роман, спросила она Кришана, он опустил взгляд на страницу — его книга была открыта — и ответил: сойдет, что-то я начитался, больше уже не хочу. Я тоже никак не могу сосредоточиться, сказала ему Анджум, и слишком расстроена, чтобы читать. Он посмотрел на нее испытующе, удивленный таким признанием, и Анджум, помявшись, добавила: я поссорилась с матерью и, как ни стараюсь, не могу об этом забыть. Кришан ждал продолжения, но Анджум колебалась, рассказывать ли дальше, и лишь после того, как он уточнил: что случилось, из-за чего вы поссорились, — Анджум со вздохом объяснила. Все началось с того, что три недели назад мать по телефону упрекнула ее в том, что Анджум уже давно не приезжала в Бангалор. В позапрошлом году Анджум приезжала два раза, в прошлом — ни одного, и мать донимала Анджум расспросами, когда та приедет. Я не виновата, отвечала Анджум, работы так много, что просто не вырваться, на что мать — а она с самого начала разговаривала раздраженно — заметила: видимо, дело в другом. Что ты имеешь в виду, спросила Анджум, в каком еще другом, и мать немедля ответила: в твоей бывшей девице, наверное, ты снова сошлась с ней или тратишь жизнь на такие же инфантильные глупости. Анджум сперва онемела, она не ожидала подобного обвинения, а потом припомнила все, что мать прежде говорила о Дивье, и вдруг вспылила, накричала на мать и бросила трубку. С тех пор мать звонила два раза, якобы для того, чтобы наладить отношения, снова заходила речь о том же самом, уступить не пожелала ни одна, ни другая, и оба раза в самый разгар перебранки и взаимных упреков кто-то швырял трубку.