— Почему? — меня немного настораживает двусмысленность последней фразы. Что это вообще значит? Внимательно слежу за его реакцией краем глаза, сделав вид, что регулирую температуру кондиционера на бортовом компьютере.
— Потому что… — Ксавье осекается на полуслове, уставившись в змеистую линию шоссе, тянущуюся до самого горизонта. — Неважно, Уэнс. Какая теперь разница, любил я её или нет? Я убил её, и этого не изменить.
— Ты её не убил, — возражаю я, ощутив странное смятение от внезапно возникшей недосказанности. — Ты спас её от мучений.
Вновь повисает тишина.
Я без особого интереса наблюдаю, как кустарники на обочине сливаются в монолитную стену по мере того, как хренов герой прибавляет скорость. Изредка слежу за ним боковым зрением — Торп с каким-то остервенением вжимает в пол педаль газа, впивается пальцами в руль с такой силой, что костяшки белеют, а на руках выступает чёткий узор из вен. И хотя недавний разговор вышел натянутым, от этой картины меня вдруг бросает в жар. И вовсе не потому, что температура кондиционера близка к максимально возможному значению. Возбуждение неуклонно нарастает, не поддаваясь контролю рационального мышления — тело, не получившее желаемого, отчаянно требует своего, выплёскивает в кровь гормоны, порождающие тянущий спазм внизу живота.
Машинально ёрзаю на сиденье, стараясь абстрагироваться от скапливающейся между бёдер влажности, сильнее свожу ноги вместе, но с каждой секундой становится только хуже.
Oh merda, какой ужасающий кошмар.
Проклятый Торп совершил что-то невообразимое с моим самообладанием, раз я совершенно не способна контролировать собственное тело в его присутствии.
Борьбу с желаниями плоти я проигрываю позорно быстро — и всего через пару минут окончательно сдаюсь и сажусь полубоком, повернувшись к нему. Немигающий пристальный взгляд скользит по его рукам с выступающими венами, по сосредоточенному лицу с чётко очерченной линией скул, по поджарому обнажённому торсу — ведь свою футболку хренов герой так и не надел.
— Ты чего? — Торп, слегка удивлённый подобному вниманию к собственной персоне, косится на меня с подозрением.
Ответить мне нечего.
Я всегда предпочитала действия словам.
Поэтому решительно подаюсь вперёд и протягиваю к нему руку — невесомо провожу кончиками пальцев по животу с едва заметными линиями пресса, слегка царапая тёплую кожу отросшими ногтями. Ксавье чуть вздрагивает от моих почти невинных прикосновений, приподнимает уголок губ в лёгкой усмешке, но не останавливает мой внезапный порыв.
Его реакция подстёгивает меня продолжить — и моя ладонь резко опускается ему между ног, с силой сжав сквозь плотную джинсовую ткань стремительно твердеющий член. Торп шумно втягивает воздух сквозь плотно стиснутые зубы и немного сбрасывает скорость.
Стрелка на спидометре начинает ползти вниз, но гормональный шторм в моей крови отчаянно требует дополнительного допинга для остроты ощущений. В конце концов, все копы в округе давно превратились в плотоядных тварей, и штраф за нарушение правил нам никто не выпишет.
— Прибавь газ, — мой голос звучит совсем хрипло, ведь во рту давно пересохло.
— Ты ненормальная, — он усмехается шире, но подчиняется беспрекословно и резко вдавливает нужную педаль в пол.
Мощный мотор отзывается из-под капота утробным рычанием затаившегося хищника, стрелка спидометра взвивается до отметки в сто тридцать. Резко возросшая скорость будоражит кровь адреналиновым всплеском, а ощущение враз напрягшегося члена под моей ладонью окончательно срывает чеку. Одним резким движением тяну вниз язычок молнии и расстёгиваю пуговицу — тяжело дыша от плохо сдерживаемого возбуждения, Торп немного приподнимается, помогая мне стянуть его джинсы вместе с боксерами до колен.
Машинально облизываю губы, ощущая требовательную тянущую тяжесть внизу живота, а потом пододвигаюсь к самому краю пассажирского сиденья, перегнувшись через коробку передач — и пальцами обхватываю напряжённый член у основания. Несколько плавных движений вниз и вверх заставляют доморощенного героя глухо застонать и на мгновение зажмуриться от удовольствия.
Этот низкий звук резонирует в моём теле, воспламеняя все нервные окончания. Возбуждает до предела. Побуждает к более активным действиям.
Ксавье убирает с руля правую руку и кладёт мне на шею, притягивая к себе и принуждая наклонить голову. Делаю глубокий вдох как перед прыжком в ледяную воду — а долю секунды спустя склоняюсь над ним и касаюсь губами головки члена. Погружаю в рот совсем немного, старательно обвожу языком каждую венку. Широкая мужская ладонь перемещается мне на затылок и властно надавливает, заставляя сильнее разомкнуть губы и углубить проникновение. От подобного проявления грубости между бёдер становится совсем мокро, а тугие внутренние мышцы отчаянно сжимаются вокруг пустоты.
Член скользит вдоль языка, и очень скоро головка упирается мне в горло — невольно закашливаюсь и стараюсь дышать через нос, чтобы подавить рвотный рефлекс.
Когда первоначальный дискомфорт немного отступает, я начинаю двигать головой, выпуская напряжённый член изо рта практически полностью и тут же вбирая обратно.
Торп отзывается на каждое моё движение приглушённым стоном, но всё же сохраняет относительное самообладание — по крайней мере, ему хватает выдержки вести машину достаточно аккуратно, чтобы объезжать многочисленные неровности на асфальте.
А вот мне выдержки не хватает.
Возбуждение становится почти болезненным.
Я настолько сильно хочу ощутить его внутри себя, что меня буквально трясёт от неконтролируемого животного желания.
Вдобавок в салоне жутко неудобно, и всего через несколько минут мышцы на шее затекают, не позволяя с должным усердием продолжать упоительный акт грехопадения. Поэтому я отстраняюсь, выпуская член изо рта.
Хренов герой пытается удержать меня на прежнем месте, но я ловко выворачиваюсь из железной хватки его руки.
— Отодвинь сиденье подальше, — командую я совсем севшим голосом, больше не имея никаких сил ждать. — Но не вздумай тормозить.
Очевидно, Ксавье полностью разделяет моё нетерпение — поэтому без лишних слов нащупывает рычаг сбоку и отодвигает водительское сиденье назад до упора.
Окончательно наплевав на безрассудность подобной идеи и на любые доводы разума, я решительно перебираюсь к нему на колени. Пытаясь устроиться поудобнее, случайно задеваю руль, отчего джип немного заносит на извилистом серпантине шоссе — но Торпу удаётся сохранить управление и не вылететь на обочину. Что ж, похоже, его водительские навыки на достаточно высоком уровне, а это значит, что мы можем продолжить без особого риска получить премию Дарвина за самую нелепую смерть.
На долгие прелюдии абсолютно нет ни времени, ни желания. Поэтому я торопливо отодвигаю в сторону узкую полоску насквозь промокшего нижнего белья, сжимаю пальцы вокруг основания твёрдого члена и направляю его внутрь изнывающего тела. Неистово пульсирующие мышцы податливо расступаются, и глубина проникновения мгновенно прошибает меня тысячевольтным разрядом тока.
Делаю несколько хаотичных движений бёдрами, стараясь приноровиться к неудобной позе — разумеется, на водительском месте недостаточно пространства для двоих.