— Уэнс!
А потом меня резко отталкивает в сторону невесть откуда взявшийся хренов герой.
Не сумев удержать равновесия, я падаю прямо на грязный пол, больно приложившись затылком о край полки и самым позорным образом выронив из рук автомат — он отлетает на несколько метров и закатывается под ближайший стеллаж.
Вспышка острой боли на долю секунды ослепляет, а когда зрение фокусируется вновь, моё сердце пропускает удар и ухается вниз с километровой высоты… Потому что я словно в замедленной съёмке вижу, как кровожадная тварь набрасывается на безоружного Торпа и впивается зубами ему в шею.
========== Часть 16 ==========
Комментарий к Часть 16
Саундтрек:
Birdy — Strange Birds
Приятного чтения!
Как часто я думала о смерти?
Пожалуй, ежедневно.
Не менее четырёх раз.
Первый — когда открывала глаза и вместо чашки утреннего кофе тянулась к лежащему рядом автомату, чтобы тщательно осмотреть окрестности в месте очередной стоянки и убедиться, что голодные твари не успели окружить мой внедорожник.
Второй — когда заводила мотор и вжимала в пол педаль газа, чтобы снова отправиться в бесконечное странствие без цели и смысла. Чтобы отыскать новую порцию говяжьей тушёнки или жестяную банку с омерзительной консервированной фасолью. Что угодно, лишь бы не умереть мучительной смертью от голода.
Третий — когда бродила между разорённых полок очередного заброшенного супермаркета, держа указательный палец на спусковом крючке и внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Всегда начеку, всегда в полной боевой готовности отразить любую атаку.
Четвёртый — когда солнце склонялось к горизонту, и я находила укромное место для новой стоянки. Когда сворачивалась клубком на жёстком автомобильном сиденье и закрывала глаза, даже не будучи уверенной, что мне повезёт открыть их следующим утром.
Дни сливались воедино, превращались в месяцы, а затем и годы — а мой путь через мёртвые земли, дотла выжженные смертельным вирусом, никак не заканчивался. Не заканчивалось и моё бренное существование, ведь жизнью в полноценном смысле я это назвать не могла.
А потом всё изменилось.
Не резко и не внезапно, нет. Это случилось плавно и незаметно, но… Тот роковой день, когда хренов герой направил мне в спину свой жалкий Кольт 1911, стал отправным пунктом абсолютно нового маршрута, совершенно иного временного отрезка, той самой фатальной точкой невозврата, после которой уже ничего не могло как быть прежде.
Жаль, что я поняла это только сейчас.
В ту самую фатальную секунду, когда гнилые зубы плотоядной твари безжалостно сомкнулись у него на шее, а горячая алая кровь брызнула во все стороны, запачкав девственно белую кафельную плитку на грязном полу.
Машинально потирая ушибленный затылок, я словно в замедленной съёмке наблюдала, как Торп неловко взмахнул руками в рефлекторном и бесполезном жесте — стремился защититься. Или защитить меня. Не знаю. Oh merda. А потом он очень медленно осел на пол, не сводя с меня растерянного остекленевшего взгляда своих насыщенно-зелёных глаз.
Кажется, прошло бесконечно много времени.
Но на деле — не больше нескольких секунд.
Первоначальное оцепенение постепенно спадает, а мощный выброс адреналина разом запускает базовые инстинкты организма.
Я резко тянусь за отлетевшим в сторону автоматом, не без труда прицеливаюсь предательски дрожащими руками и нажимаю на спусковой крючок. Оглушительная очередь выстрелов эхом отражается от бетонных стен здания — и ненавистная тварь отлетает на полметра назад, врезавшись спиной в полку с чипсами и попрощавшись с гнилостным содержимым черепной коробки.
Вот только… это нисколько не меняет кошмарной реальности, в которой хренов герой продолжает лежать на полу словно сломанная тряпичная кукла, а багряная кровь с острым запахом металла струится из его растерзанной шеи, заливая всё вокруг.
Где-то на заднем плане истошно визжит Энид, смутно доносится топот приближающихся шагов, но все прочие звуки воспринимаются совершенно побочно — я никак не могу оторвать немигающий шокированный взгляд от стремительно увеличивающейся лужи крови. И никак не могу собрать воедино жалкие остатки самообладания, чтобы подползти к Торпу. Отчего-то мне кажется, что если я приближусь к нему, если действительно почувствую на своих пальцах горячую липкую жидкость с запахом соли и металла, то жуткая картинка окончательно станет реальностью.
— Боже милостивый! — Синклер верещит во всю глотку, зажав рот рукой и испуганно округлив глаза. Машинально перевожу на неё растерянный расфокусированный взгляд, чтобы увидеть, как на кукольном личике блондинки расцветает выражение кристально чистого ужаса напополам с паникой. — Помогите! Кто-нибудь, помогите!