— Все, скоро рассвет, — сказал Медвежья лапа. — Я пойду, посмотрю, что делается в отрядах.
— Иди, — сказал Гостомысл.
Медвежья лапа скрылся в темноте. Гостомысл обернулся на восток — над лесом застыло пушистое нежно-розовое облако.
— Похоже на ягненка, — задумчиво проговорил Гостомысл.
— Кто? — спросил Ратиша.
— Облако, — сказал Гостомысл.
Ратиша взглянул на восток.
— Ну да.
— И звезды вроде стали ярче, — сказал Гостомысл.
— Это в конце ночи всегда так бывает, — сказал Ратиша.
Неожиданно с реки потянуло сырым холодом, и Госто-мысл поежился. Ратиша тут же заботливо накрыл его плечи теплым плащом.
— Укройся, князь. А то неровен час — прицепится лихоманка. А тебе болеть нельзя, — тебя ждут великие дела.
Гостомысл завернулся в плащ. Звезды поблекли, мигнули и стали быстро угасать. Начало мрачнеть.
— Что это?
— Туман накатился, — сказал Ратиша.
Из темноты вынырнул Медвежья лапа. На его лице — непривычная широкая улыбка,
— Что там? — нетерпеливо спросил Гостомысл.
— Все хорошо. Наши под стенами, — проговорил он.
— Туман, — сказал Гостомысл.
— Это хорошо — со стен не разберутся, где настоящие воины, а где чучела. Твой план, князь, похоже, удастся - -они испугаются. С чучелами войско кажется огромным, таким огромным, что с таким войском и я не решился бы сразиться.
— Уверен, сражения не будет, — сказал Гостомысл. — Главное, чтобы никто с перепугу не стал стрелять.
— Наши предупреждены. А вот за русов не ручаюсь. С перепугу, чего угодно сотворят, — сказал Медвежья лапа.
— Но лучше, чтобы не было войны. Убивать своих — последнее дело, — сказал Гостомысл.
— А стены у них и в самом деле гнилые, — сказал Медвежья лапа. — В крайнем случае у нас есть метательные орудия. Мы все равно победим.
Глава 82
Ночью князь Радосвет спал плохо: едва он закрывал глаза, перед ним вставали какие-то мерзкие лики — нечистая сила строила рожи и надсмехалась.
А когда князь просыпался, то на сердце, словно замшелый камень чувствовался, — ему чудилось, что по реке подходит Гостомысл с войском. Князь с тревогой выглядывал в окно, из которого была видна река. Но ночь хотя и была светлая, но луны не было, и потому на реке ничего не было видно.
Наконец князь вспомнил, что, принимая решение отвергнуть старшинство Гостомысла, ни он, ни городские старшины не вспомнили, что им следует посоветоваться с богами.
Теперь князь Радосвет понял, что ночные кошмары не вря тревожат его —- это боги напоминают о себе.
«Утром призову волхвов!» — сказал князь Радосвет и почувствовал, как на его сердце полегчало.
Обрадовавшись, князь выпил чарку малиновой медовухи и лег спать.
Он спал спокойно и безмятежно. Радосвету снился луг, полный белых ромашек. Он снова был молод. Он собирал ромашки в букет, чтобы подарить той, которую любил.
Боги не тревожили его.
Но князь Радосвет и не догадывался, что боги не тревожили его не потому, что он вспомнил о них, а потому что все уже решилось без него.
Внезапно луг исчез. Кто-то тряс князя за плечо. Радосвет открыл глаза и увидел, что над ним стоит воевода, и его лицо испуганно.
Сквозь окно брезжил слабый утренний свет.
Радосвет сел в постели.
На душе щемила горечь ушедшего времени. Глаза мокрые от слез.
Радосвет провел по лицу рукавом рубахи. На рукаве остался темный мокрый след.
— Что случилось? — быстро спросил князь Радосвет.
— Под стенами стоит войско, — сказал воевода.
— Это Гостомысл, — сказал князь и потянулся за одеждой.
— Войско очень большое, — сказал воевода.
— Когда он подошел? — спросил Радосвет,
— Наверно, ночью, — сказал воевода.
— А почему меня сразу не разбудили? — спросил Радос-
— Никто не заметил, как подошло войско, — сказал воевода.
Радосвет рассердился:
— Почему сторожа спали?
— Не спали сторожа, — сказал воевода.
— А почему же они не заметили? — спросил Радосвет.
— Слишком тихо подошло войско Гостомысла, — сказал воевода.
От этого сообщения сердце князя, словно холодным инеем покрылось — если войско Гостомысла сумело подойти скрытно, то оно могло также внезапно взять и город.
— Одеваться! — приказал Радосвет.
Слуги тотчас принесли одежду и доспехи, и через десяток минут князь был готов. Еще не успели затянуть ремни, а князь уже бросился из комнаты. Пришлось слугам бежать за ним, чтобы застегнуть последние застежки.